— Лежит она в своей кровати или нет. — Объясняю я. — Мы договорились при встрече, что я не лезу в её постельные приключения, а она не лезет в мои.
Сначала я смотрю на него мельком, но потом останавливаю взгляд на его челюсти, которая угрожающе двигается под гладковыбритой кожей.
Осторожно, Прайс!
Гладковыбритой!
— Ты не собираешься мне ещё что-нибудь сказать? — спрашиваю я, чтобы отвлечь его от этой темы.
— Во всяком случае, это было бы справедливо! К тому же, мне очень интересно, получишь ли ты домашний арест за то, что делала в течение последних часов до своего совершеннолетия… — размышляет он. — Но…
— Пф!
— Полегчало?
— А как же, — сознаюсь я, усмехаясь от двойного смысла.
— Вполне может быть так, что Давид уже знает! — возражает он.
— К сожалению, не могу проверить, — в подтверждение я достаю телефон из куртки, которая лежит у меня на коленях, и пытаюсь оживить этот хлам.
Без шансов!
Он мертв!
— Позволь, — просит Люк, открывает бардачок и слепо шарит в нем. Чтобы ему помочь, я тянусь над ним к выключателю света, но парень как раз в этот момент выпрямляется.
Я зависаю над ним. И тут же слышу издевательства своего разума:
«Ты никогда не бросишься ему на шею, потому что на его спине намного комфортнее!»
Люк смеется и гладит меня по руке, которая обнимает его грудь, и неловко поворачивает ко мне лицо так, что его голова практически лежит на моей куртке. Я вижу его прекрасную улыбку и чувствую, как у меня на сердце становится гораздо теплее.
— Прайс? — шепчет он.
— Да?
— Вот. — Люк протягивает мне кабель и пытается подняться. Но я по какой-то непонятной причине удерживаю его.
— Спасибо… — тихо шепчу я и целую его в щеку. Лишь на секунду наши глаза расширяются, а затем я помогаю ему подняться.
Что это было???
— Не за что.
— Даже не знаю, почему батарейка сдыхает всегда именно в тот момент, когда я этого меньше всего ожидаю, — спешу я сказать и дважды пытаюсь вставить штекер в свой телефон.
— Я знаю! У меня то же самое с моим «Mac».
— Mac, iPhone, стоящий целое состояние, что это здесь? — спрашиваю я и глажу благородную обивку внутри машины.
— Ауди.
— Это Ауди?
«Да быть того не может!»
Я пытаюсь выбраться, но двери всё ещё закрыты. Люк бормочет извинения и исправляет этот факт. Теперь я стою перед бросающейся в глаза черной тачкой, у которой удален значок Ауди, а также присутствует хороший тюнинг. Во всяком случае, я замечаю, что автомобиль выглядит как-то знакомо.
— Это действительно Ауди, только немного обновленный. — Объясняет Люк.
— Тсс! Немного? Скорее тут оставлено немного от оригинального Ауди.
— Так вышло!
— Итак, — я толкаю его локтем. — Какой банк закрылся после этого?
Он качает головой, кладет мне руку на спину и толкает ко входу в Макдоналдс.
— Я не грабил банк! — уверяет Люк.
— Значит всё-таки вампир? Ты действительно тот, с кого Стефани Майер списала Эдварда? — шепчу я заговорщицки.
— Ты считаешь, я выгляжу как Эдвард? — спрашивает он и действительно искренне обижается. После одного оценивающего взгляда я киваю.
— Тогда я задаюсь вопросом, ту ли книгу ты читала, что и весь мир.
— Лишь бронзового цвета волосы, золотце! — успокаиваю я его. — Знаешь, нынешняя молодежь относится ко всему довольно поверхностно, чтобы читать между строк.
— Если говорить точно… — бормочет он.
Я не совсем уверена, правильно ли расслышала, но на мой вопрос он просто отмахнулся.
«Итак! Теперь мне нужно глупо умереть, если это само не произойдет в ближайшее время»
Глава 21
Сердце к сердцу и удар для удара,
Начинается новый день и наше начало
Он может всегда быть таким милым, как сейчас? Я действительно могла бы затискать его, потому что Люк просто самый прелестный парень на земле. И это не из-за того, что он делится со мной картошкой фри, хотя я, не смотря на его совет, в своем обеде от неё отказалась. И даже не потому, что он, источая весь свой шарм, покупает мне кусок торта. Причина в том, как парень это делает.
Понятия не имею, как он это проворачивает, но я получаю торт со свечой, и персонал выключает основной свет, чтобы получилось необходимое настроение.
— Ты обязательно должна что-нибудь загадать!
— Я не верю в то, что эти желания сбываются, — признаюсь я.
— Почему? — спрашивает Люк. — Плохой опыт?
Нежный магический свет свечи притягивает мой усталый взгляд и напоминает о прошлых днях рождения.
Чтобы не выглядеть слишком грубой и позволить Люку поучаствовать в этих воспоминаниях, мне приходится подыскивать правильные слова. Тем не менее, я не могу найти ничего, чтобы сказанное звучало красиво.
— Свой день рождения я в основном проводила за кулисами различных съемочных площадок и вероятно слушала самую совершенную интерпретацию «Happy Birthday», но всегда задавалась вопросом, почему должна быть такой счастливой, — объясняю я. — И каждый раз, когда мне говорили: «загадай желание», я просто загадывала…
— Что?
— Понимания! — смеюсь я, потому что только сейчас замечаю, как бредово это звучит. — Я хотела понять её образ мыслей.
— Мне это знакомо.
— Действительно? — спрашиваю я недоверчиво.
Он кивает, но затем качает головой.
— Забудь это, Прайс! В любом случае ты не сможешь понять всего. Важно то, что ты понимаешь, кого и чего хочешь. Поэтому можешь отсортировать своё окружение и окружить себя людьми, которые чувствуют то же, что и ты.
— Я не хочу тебя обидеть, но Ёж действительно относится к тому типу людей, которыми ты захотел себя окружить?
Серьёзный взгляд моего визави становится мягче и, наконец, нежнее.
— Можешь его не особо жаловать, но, если бы ты только знала, что его самая большая проблема в том, что у людей формируется неверное мнение о нём.
— Просвети меня! — предлагаю я, перемещаю свечу, наконец-то разумное повторное использование упаковки Big Mac, и цепляю кусочек торта на вилку.
«Шоколадный торт!!!»
Люк ставит локти на стол и несколько раз пробегается по волосам, которые теперь лежат шелковистыми прядями и добавляют немного игривости его лицу. Это действительно очень мило, как он спорит сам с собой и, очевидно, взвешивает все за и против.
— Прайс, он гей! — вдруг объявляет он.
Сначала уголок моего рта немного дергается вверх, в ожидании того, что Люк скажет, что шутит. Однако этого не происходит. Он, как и раньше, по-прежнему серьезно смотрит на меня и кивает, когда я качаю головой.
— Как… — начинаю я.
— Скрытый, но всё же гей.
Горький вкус образуется на моём языке, потому что мне интересно, как это влияет на постоянно недовольно Ежа, однако так и не понимаю причин происходящего.
Для того, чтобы избавиться от горечи, разрешаю себе ещё один кусочек торта. И, потому что я хорошая девочка, остальную часть торта пододвигаю к Люку. Он не колеблется, пробует его и с наслаждением закрывает глаза.
Редкое и красивое зрелище, к сожалению, быстро заканчивается. Почти так, как если бы Люк вспомнил, что он не один.
— Как вы это поняли? — спрашиваю я, чтобы поставить его в максимально неловкое положение.