«Мне очень жаль, мисс Варшавски, - прошептал он, - но они выяснили, что вы не тетя Клаудия. Они собирались запереть меня в карцере. Я не знал, когда выйду отсюда. И я подумал, что если бы ВВ сделал с тобой еще что-нибудь плохое из-за того, что ты пришел ко мне, мне пришлось бы убить себя. Я убежал. Но теперь я вижу, что он может посадить тебя в тюрьму, что бы я ни делал ».
«Ш-ш, поверино. Все нормально. Вы здесь, давайте разберемся с этим. Расскажите мне историю, когда вернутся отец Лу и мистер Контрерас; таким образом мы все получим одну и ту же версию, и тебе нужно будет сказать ее только один раз ».
Когда двое мужчин вошли, чайник закипал. Отец Лу заварил Робби большую кружку батистового чая, а себе - черного чая с сахаром. Я налила себе в кружку еще горячего молока.
Мистер Контрерас нетерпеливо отмахнулся от закусок. «Он появился около часа назад, кукла. Он закончил. Я не знал, что делать - как я уже сказал, я боялся пользоваться телефоном - но я подумал, что если у них там есть какие-то часы, то оставлять его там нехорошо. Думаю, я мог бы пойти к Морреллу, но все, о чем я думал, это то, что у тебя сейчас будут большие проблемы, если этот подонок Баладин - прости, сынок, я знаю, что он твой старик ...
«Давайте начнем с самого начала, и вкратце», - сказал отец Лу. «Приходится отслужить мессу через несколько часов, не хочу спать всю ночь».
Какой бы краткой ни была история с мистером Контрерасом, она сводилась к следующему: комендант лагеря вызвал Робби и расспросил его о моем визите. Робби настаивал на том, что я была его тетей Клаудией, младшей сестрой его матери, но комендант рассказал, что разговаривал и с ВВ, и с настоящей Клаудией в воскресенье вечером после заплыва. Все, что мог сделать Робби, - это настоять на том, что я тетя Клаудия. Комендант сказал, что Робби будет отправлен в карцер на несколько дней, пока Элеонора не приедет лично, чтобы поговорить с комендантом.
«Во время подъема, пока все стоят по стойке смирно, я ускользнул. Это было только сегодня утром, но похоже, что это было год назад. Я побежал в канаву рядом с лагерем, выбрался с черного хода и попал в Колумбию. Потом я потратил твои деньги, чтобы сесть на автобус до Чикаго, но я не знал, куда ехать, кроме твоей квартиры. Мне очень жаль, мисс Варшавски; если это означает, что BB отправит вас обратно в тюрьму за похищение, я не знаю, что буду делать ».
Его глаза расширились от страха и усталости. Отец Лу отрезал кусок хлеба и намазал его маслом.
«Съешь это, сынок. Переходите этот мост, когда вы к нему подойдете, но если вы встанете в суде и расскажете свою историю как мужчина, никто не отправит ее в тюрьму. Время, когда ты был в постели. У тебя был слишком длинный день. Вы можете поспать утром, но днем вы ходите в школу. В каком ты году? Седьмой класс. Купите себе форму - возьмите дополнительные предметы для детей, которые слишком бедны, чтобы их покупать. Обо всем остальном побеспокойся позже ».
Отец Лу был немного похож на Попая, но в его голосе было авторитетное заверение, на которое реагируют дети. Робби успокоился и послушно последовал за мной в спальню рядом с моей. Я снял с полки чистые простыни и застелил узкую кровать.
Я услышал лай и визг на кухне, побежал обратно по коридору и обнаружил, что Митч превратился в героя: он вышел из кладовой с крысой во рту. Отец Лу сказал, что в таком случае собаки могут остаться на ночь. Вспомнив, он предложил и мистеру Контрерасу кровать.
Священник зашагал в постель, оставив меня застилать соседу другую постель. Когда он пожелал спокойной ночи, мистер Контрерас вручил мне бумажный пакет. «Я держу это для тебя с того дня, как тебя арестовали, куколка. Я полагаю, тебе это может понадобиться сейчас.
Это был мой «Смит и Вессон», который лежал в сумочке, которую я бросил мистеру Контрерасу в тот день, когда Лемур пришел за мной.
46 В церкви воинствующий
Митч поймал другую крысу и лаял от радости. «Хороший мальчик», - пробормотал я. «А теперь молчи и дай мне поспать».
Я протянул руку, чтобы погладить его, и проснулся, когда гладил воздух, а лай не прекращался. Я снова натянул джинсы и взял «Смит и Вессон».
Я привыкла пробираться через дом священника в темноте и пошла по коридору в направлении голоса Митча. Он и Пеппи пытались попасть в церковь через коридор приходского священника. Когда они услышали меня, они подбежали ко мне и стали хватать меня за ноги, пытаясь заставить меня открыть дверь, ведущую в церковь.
Пеппи, царапая дверь, издала только нетерпеливое кряхтение в горле, но я не могла успокоить Митча достаточно, чтобы прислушиваться к звукам из церкви. В конце концов, я зажал ему морду левой рукой, но он так сильно бился, что я все еще ничего не слышал. Я пытался представить себе географию зданий, гадая, как пройти в тыл, когда позади меня материализовался отец Лу.
«Думаешь, это твой мужчина?»
"Я не знаю. У вас много бандитов, взламывающих по ночам? - прошептала я в ответ.
«Обычно лучше знать. Могли бы вызвать копов, но им нужен час, чтобы осмотреться здесь. Держите собак. Я открываю дверь в церковь, хочу посмотреть, что происходит, без диких животных в святилище ».
Он открыл три массивных замка на двери церкви и вошел внутрь. Митч скулил и рвался за ним, и даже Пеппи тянула меня за руки в гневном протесте. Я сосчитала до ста, полагая, что доживу до одного-пятидесяти, прежде чем броситься за священником, когда он проскользнул обратно через проход.