К сожалению, со стороны Ставки не видно каких либо действий, направленных к обузданию чрезмерно ретивых генералов, полковников и прочих героев военного тыла. Напротив, сама Ставка отдает распоряжения и проводит различные мероприятия по гражданской части, без каких либо сношений с заинтересованными ведомствами. Создается разность политики, путаница в управлении и хаос. Казалось бы, что в данную минуту у Ставки столько чисто военных забот, что она могла бы отказаться от реформаторской деятельности уже не в завоеванных, а исконно российских областях и губерниях. Так или иначе, но бедламу должен быть положен предел. Никакая страна, даже многотерпеливая Русь, не может существовать при наличии двух правительств. Или пусть Ставка возьмет на себя все и снимет с Совета Министров ответственность за течение дел, или же пусть она и ее подчиненные считаются с интересами государственного управления. Надо твердо и бесповоротно установить такой порядок, чтобы ни одно распоряжение правительства, касающееся интересов войны, не издавалось без сношения со Ставкою и чтобы ни одно распоряжение Ставки по гражданской части не проводилось без ведома Совета Министров или подлежащего ведомства. Наш долг доложить об этом Государю и указать, что настоящее положение длиться не может».
П. А. Харитонов, вполне соглашаясь в существе с мнением А. В. Кривошеина, отметил, что поддержание связи и взаимное осведомление путем переписки по возникающим вопросам вызвало бы на практике значительные затруднения и замедления. Поэтому представлялось бы предпочтительным прибегнуть к уже испытанной в Турецкую {19} Войну мере, а именно — к назначению при Ставке правительственного комиссара, который, будучи в постоянной связи с правительством, являлся бы при Великом Князе докладчиком по гражданским делам.
Кн. Н. Б. Щербатов:
«За короткий срок моего пребывания во главе Министерства Внутренних Дел я на горьком опыте убедился, что дальше так идти не может. Губернаторы заваливают меня запросами и телеграммами о невыносимом положении, порождаемым деяниями военных властей. При малейшем возражении — окрик и угрозы, чуть ли не до ареста включительно. Невозможно разобраться, чьи приказания и требования следует исполнять. Сыплются они со всех сторон, причем нередко совершенно противоречивые. На местах неразбериха и путаница невообразимые.
Распоряжаются все, начиная от любого предприимчивого прапорщика. В возникающих спорах и столкновениях высшие военные начальства становятся на сторону своих, но за всякий беспорядок отвечать должны чины Министерства Внутренних Дел. Среди последних все сильнее проявляется стремление или перевестись во внутренние губернии, или же просто уйти в отставку. Получается в итоге полное расстройство местной службы. Это явление надо во что бы то ни стало остановить, иначе скоро правительство окажется без аппарата на местах. Но Министр Внутренних Дел ничего не может сделать. И юридически — на основании положения о полевом управлении —, и фактически у него нет реальной власти на территории театра войны. Эти подробности, конечно, неизвестны массе населения, да и самим деспотическим прапорщикам. В их глазах во всем и во вся виновато ведомство Внутренних дел. В конце концов я, в качестве Министра, становлюсь всеобщим козлом отпущения, тем злосчастным Макаром, на которого все шишки сыплются. Лично-то мне это все равно, но, ведь, страдает авторитет правительственной власти. В толпе ширятся толки о бездеятельности, неспособности Совета Министров, подогреваемые беззастенчивою печатью и некоторыми общественными кругами. К каким это может привести последствиям при общем возбуждении умов — едва ли нужно говорить. Если подобные толки служат громоотводом для одних и способом достижения политических целей для других, то для государственного правопорядка они представляют серьезную угрозу.
Вот, в ближайшие дни соберется Дума. Я знаю из верных источников, что нас хотят забросать запросами по местным делам. Что же я буду отвечать? Ведь, я ни в чем, касающемся подчиненных военному командованию территорий, точно и исчерпывающе не осведомлен. Да и как я могу давать объяснения о действиях и распоряжениях, которые принимаются и проводятся без моего ведома. Как я могу отвечать за политику Ставки, принципы и цели которой вырабатываются без моего участия, о которых меня не осведомляют и которые осуществляются вне моего контроля. Настоятельно прошу Совет Министров возможно скорее принять меры к установлению постоянного живого контакта с верховным главнокомандованием. Я докладывал об этом и Великому Князю, и Государю и встретил с их стороны полное сочувствие.»