Согласно с мнением Председателя, вопрос перенесен на следующее заседание, причем Управляющему делами Совета Министров И. Н. Лодыженскому предложено изготовить справку об относящихся к этому вопросу, {22} постановлениях Положения о полевом управлении, а также о различных случаях, в которых сказывались последствия отсутствия надлежащей согласованности действий Ставки с общим направлением правительственной политики.
В конце заседания был заслушан текст заявления, с которым Председатель Совета Министров должен был выступить в Государственной Думе при возобновлении ее занятий 19 Июля 1915 года. Текст этот, выработанный при участии главным образом А. В. Кривошеина, почти не вызвал замечаний и был одобрен с незначительными редакционными исправлениями. Прения возникли только по отделу, касающемуся Польши. Этот отдел был изложен в следующих выражениях: «Для программных речей по общей политики теперь, по нашему убеждению, не время. Работа по улучшении мирных условий русской жизни — впереди, и она будет совершена при Вашем непосредственном участии. Я считаю своим долгом сегодня же коснуться только одного вопроса, стоящего как бы на грани между войною и нашими внутренними делами: это — вопрос польский. Конечно, и он во всей своей полноте может быть разрешен только после окончания войны. Теперь Польша ждет прежде всего освобождения ее земель от тяжкого немецкого гнета. Но и в эти дни польскому народу важно знать и верить, что будущее его устройство окончательно и бесповоротно предопределено воззванием Верховного Главнокомандующего, объявленным, с Высочайшего соизволения, в первые дни войны. Рыцарски благородный, братски верный польский народ, стойко пере- живший в эту войну бесчисленные испытания, вызывает к себе в наших сердцах глубочайшее сочувствие и ничем не омраченную дань уважения. Ныне Государь Император Высочайше соизволил уполномочить меня объявить Вам, Г. Г. Члены Государственной Думы, что Его Величеством повелено Совету Министров разработать законопроекты о предоставлении Польше, по завершении войны, права свободного строения своей национальной, культурной и хозяйственной жизни на началах местной автономии, под Державным Скипетром Государей Российских и при сохранении единой государственности».
Против слова «м е с т н о й» в приложении к «автономии» решительно высказался П. А. Харитонов, находя, что всякая вообще автономия не может быть иною, как местною. Следовательно, это слово, произнесенное в законодательном учреждении главою правительства, должно будет обратить на себя внимание и породить подозрения, что оно поставлено не без умысла и является лазейкою для последующих истолкований. Точку зрения Государственного Контролера разделили все прочие члены Совета и автономия Польши была обещана без какого либо прилагательного.
Воспользовавшись тем, что беседа коснулась польских дел, С. Д. Сазонов выступил с предложением разрешить вопрос о даровании Польше автономии Высочайшим Манифестом, не ожидая Думы, в виду событий на фронте. Министр Иностранных Дел развивал свою мысль с особою горячностью и даже страстностью. «Такой акт произведет отличное впечатление на наших союзников, которых огорчает неуверенность и колебания нашей политики в отношении поляков. Поляки же увидят, что Россия, вынуждаемая переменою военного счастья временно покинуть врагу польские земли, не перестает заботиться о братском народе и подготовляет для будущего условия справедливого сожительства. Манифест надо издать немедленно. Оп должен быть расклеен на стенах Варшавы перед уходом оттуда наших войск. Поляки устали ждать, начали извериваться в порожденных воззванием Великого Князя надеждах. Императорский Манифест поддержит эти надежды и не даст обратиться симпатиям к немцам, которые с своей стороны готовы на все, чтобы подкупить поляков. Я убежден, что подобным актом мы, уходя из польской столицы, оставим за собою тысячи расположенных к нам людей и создадим для немцев далеко не благоприятную местную атмосферу».
Предложение С. Д. Сазонова вызвало единодушный отпор в среде Совета Министров. У меня записано: «Общий шум. Все говорят {23} сразу. Можно разобрать только отдельные возгласы. Акт недопустимой трусости (Кривошеин). Ни к чему не приведет и никого не привлечем — немцы ответят провозглашением Царства Польского (Харитонов). Недостойно великодержавия России (Рухлов). Поляки мечтают о независимости и автономий их не удовлетворит (Хвостов).