Над всем и всеми царит генерал Янушкевич. Все прочие должны быть бессловесными исполнителями объявляемых им от имени Великого Князя повелений. Никакой почин не допускается. Никто из старших военноначальников не ведает, куда и зачем его двигают. Молчать и не рассуждать — вот любимый окрик из Ставки. Но при этом в происходящих несчастьях виновата не Ставка, а все — и люди, и стихии. Виноваты генералы, полковые и ротные командиры, виноваты сами чудо-богатыри, виноват Военный Министр, виновато правительство в его целом и отдельные члены, виноват тыл. Словом, ответственны все, кроме того органа, на котором непосредственно лежит ответственность. И эта чреватая внутренними последствиями мысль внедряется из Ставки в общественное сознание...»
Отметив затем угрожающее нарастание раздражения в стране и признаки революционных веяний не только в тылу, но и на фронте, А. А. Поливанов воскликнул: «Печальнее всего, что правда не доходит по Его Величества. Государь оценивает положение на фронте и дальнейшие перспективы только на основании сообщений, обработанных Ставкою. Его мнение о происходящем складывается лишь на основании тех материалов и заключений, которые считают возможным сообщать генералы Данилов с Янушкевичем...» «На рубеже величайших событий в русской истории — с силою продолжал Военный Министр — надо, чтобы Русский Царь выслушал мнение всех ответственных военноначальников и всего Совета Министров, которые должны откровенно сказать Ему о том, что приближается, быть может, последний час и что необходимы героические решения. И наша, господа, обязанность, не откладывая ни минуты, умолять Его Величество немедленно собрать под Своим председательством чрезвычайный военный совет. Никакие откладывания и отсрочки более недопустимы, ибо впереди и недалеко трагедия и внешняя, и внутренняя. Мы все единодушно и настойчиво должны просить Государя созвать военный совет при участи Правительства в ближайшие дни. Иначе может быть поздно...»
Призыв Военного Министра встретил горячий отклик в Совете Министров. Решено уполномочить И. Л. Горемыкина и А. А. Поливанова представить Его Величеству единодушное ходатайство Правительства о неотлагательном созыве военного совета, причем докладчики обязаны указать Государю, {17} что мера эта обусловливается не только военною необходимостью, но и соображениями внутренней политики, ибо население недоумевает по поводу внешне безучастного отношения Царя и Его Правительства к переживаемой на фронте катастрофе. С своей стороны отдельные Министры, при очередных всеподданнейших докладах, обязались повторять Государю о настоятельности и своевременности совещания Царя со своими генералами и министрами.
Следует отметить, что мысль о необходимости чрезвычайного военного совета возникала в Совете Министров неоднократно в связи с печальными событиями на Карпатах и понесенными нашею армией поражениями, повлекшими за собою проникновение врага глубоко внутрь страны. Еще в заседании Совета 8 Июля 1915 г. под Высочайшим председательством в Царском Селе мысль эта была доложена Государю Императору и Его Величество, признав ее по существу целесообразной, изъявил согласие созвать военноначальников и министров в срок в зависимости от дальнейшего развития событий.
Происходивший после доклада Военного Министра обмен мнений я не был в состоянии записывать последовательно. Рука дрожала от нервного напряжения. У меня помечено по окончании беседы по этому поводу: «Всех охватило какое то возбуждение. Шли не прения в Совете Министров, а беспорядочный перекрестный разговор взволнованных, захваченных за живое русских людей. Век не забуду этого дня и переживаний. Неужели правда, все пропало! Не внушает мне Поливанов доверия. У него всегда, чувствуется преднамеренность, задняя мысль, за ним стоит тень Гучкова».