Она коротко тихо усмехнулась, вроде бы, чтобы разрядить обстановку, но ее смех прозвучал странно.
– Хорошо. Чтобы все по местам расставить. Вы, Адам Фрай и Грег Малькольм отправились в эту поездку вместе, правильно?
– Правильно. Я вызвалась, поскольку они первокурсники, а я через семестр уже защищаться буду. Большая часть моих исследований посвящена добыче со срезанием горы. Сами понимаете, угледобывающие компании к северу и востоку отсюда. Но рудник Бурра Бурра стал легендой, а ущерб, причиненный в результате работ в этом Меднорудном Бассейне, тоже уникален по своему масштабу. Поэтому, несмотря на то, что это не совсем мой кусок хлеба, когда выдалась возможность поработать в поле, я, что называется, бросила шляпу на стол. Тогда это казалось мне хорошей идеей.
– Золотые слова, – сказал Килгор, наливая себе еще чашку и ставя кувшин обратно на горелку. – А теперь скажите мне, когда вы сюда прибыли?
– Полторы недели назад. Остановились в «Холидэй Инн Экспресс», у шоссе. Университет обеспечил проезд и небольшие суточные, всего на девять тысяч. Мы должны были проверить рН почвы по намеченной схеме и составить каталог болезней растений вокруг охраняемой зоны.
– Охраняемой зоны? – переспросил Килгор, хмурясь.
– Полоса красной почвы, старая земля, выцветшая от воздействия диоксида серы. Там никто не живет и ничего не растет. В ходе правительственной программы рекультивации эту зону специально оставили нетронутой. Как я слышала, в качестве напоминания, но, полагаю, просто деньги закончились.
Килгор слышал о мертвой красной земле, но не знал, что такая еще где-то осталась. Видел старые снимки Агентства по защите окружающей среды, большую картинку на развороте «Лайф» многолетней давности, до начала рекультивации. Сто с лишним квадратных километров безжизненной земли, отравленные красные холмы, насколько глаза видят. Если не считать домов, церквей и шахтного комплекса посередине, будто на марсианскую поверхность смотришь.
Бетани продолжила рассказ, время от времени поглядывая на него, чтобы убедиться, что он ее слушает.
– Теперь нормально выглядит, будто деревья здесь всегда были, и вокруг нас старые естественные леса. Но на это ушли годы. Подобрать сорта травы, устойчивые к кислотной почве, чтобы закрепить ее, потом посадить особые сорта деревьев. Посадить растения, которые в состоянии фильтровать токсины корнями. Растительность дала этой земле шанс возродиться. Со временем.
Она махнула рукой в сторону долины.
– Это сработало. Но они оставили одну дебильную полоску земли, и рядом с водой. Поэтому нас и отправили все проверить. Почву и саму воду, в кратере.
Килгор навострил уши.
– А где кратер? Если музей находится на месте старой шахты, то он должен быть неподалеку, так?
– Прямо за стоянкой. Знаете что? Бросьте этот кофе, он ужасный.
Она внезапно вскочила и вылила остывшее содержимое чашки в раковину.
– Пойдемте. Я вам покажу.
Она вышла с кухни, мимо деревянной стойки с рекламными брошюрами о местных достопримечательностях. Весьма условно «местных». Килгор двинулся следом.
Ее ботинки шаркали и хрустели по неровной поверхности стоянки, и вскоре она остановилась рядом с большой металлической клетью, в которой шахтеров когда-то опускали на километр вниз, в шахту, добывать медь. Повернулась, и ветер разметал ее волосы. Чтобы Килгор ее услышал, ей пришлось почти что кричать.
– Здесь раньше была фабрика, прямо тут, на гребне естественного хребта! У них были поднятые над землей тросы для ковшей, в которых руду возили у них над головами!
Она обернулась, и ее волосы разлетелись ореолом, огромным и золотистым, больше чем у Медузы Горгоны. Такое впечатление, будто она стоит на краю утеса и готова прыгнуть в любой момент.
Она сказала что-то еще, но Килгор не услышал из-за ветра. Но подошел ближе и стал слушать дальше.
– Шахта обвалилась уже не один год назад, но в то время в ней уже медь не добывали, на самом деле. Больше денег зарабатывали на серной кислоте, которую делали из диоксида серы, побочного продукта при плавке шихты. Сами знаете, та штука, которая лишила эти земли копчушек. Ладно, вот оно. Вот озеро, в котором утонули мои друзья.
Позади клети по всему склону острого зазубренного хребта протянулся огромный кратер, наполненный лазурно-голубой водой и окруженный зеленеющими деревьями. Будто кто-то выдернул затычку, и часть земли утекла в гигантский слив, оставив после себя лишь этот лазурный пруд, сверкающий у самого дна мира.