Он недоуменно поднял брови.
— Я думал, Вы ожидаете моей помощи в ответ. Не в этом ли суть сделки?
— В этом, — подтвердила я. — Но главный смысл другой. Я не хочу, чтобы Вы умерли в тюрьме. Можете не верить, но от этого ничего не изменится.
Он молча рассматривал меня. Под этим внимательным, пронизывающим взглядом я чувствовала себя крайне неловко. Смутившись, мельком глянула на сверток, который арданг все так же держал в руках. Робко предложила:
— Может, Вы поедите пока?
— Почему Вас заботит моя судьба? — спросил он, игнорируя мою реплику.
Я не нашлась с ответом.
— Должна быть причина! — с жаром выпалил пленник, подавшись вперед, чтобы лучше видеть мое лицо.
— Я не знаю, что Вам ответить, — честно призналась я. — Так жизнь повернулась…
Он отстранился, облокотился на стенку, и еще какое-то время молчал, удивленно покачивая головой.
— Надеюсь, я не обидел Вас вопросами, — наконец, заговорил он.
— Нет, что Вы. Я все понимаю, — поспешила заверить я.
— Вы отважная девушка. Мужественная… Но, если честно, я всё равно Вас не понимаю, — он казался растерянным.
— Такая моя женская доля, — пожала плечами я.
Не знаю, что его так развеселило, но он рассмеялся. Тихо, хрипло и неожиданно. Этот смех меня удивил. Больше всего он походил на кашель, а не на смех, но был странным образом заразительным. Поймала себя на том, что улыбаюсь. Отсмеявшись, арданг покачал головой и обратил внимание на свертки с едой.
— Спасибо Вам, — искренне поблагодарил он, оглядев принесенное мной великолепие. — Не знаю, чем смогу отплатить за всё.
Я ужасно смутилась, почувствовала, как краснеют щеки. Не умею принимать ни комплименты, ни благодарность, если они искренние, а не придворно-обязательные.
Пока он ел, мы не разговаривали. Я не знала, о чем, да и отвлекать не хотелось. Он ел медленно, спокойно, наслаждаясь вкусом каждого куска. Я старалась на Ромэра прямо не смотреть, чтобы не смущать. Разглядывала украдкой. На обеих лодыжках браслеты кандалов, обернутые тряпками. Как я поняла, оторванными рукавами. Вдоль противоположной входу стены была натянута цепь, к ней крепились кандалы. Руки узника скованы не были, но на запястьях даже сквозь слой многолетней грязи виднелись шрамы от оков. Сквозь прорехи в рубище, которое считалось сорочкой, я заметила глубокие шрамы, поняла, что это клеймо, и поспешно отвела глаза.
Когда всё было съедено, а салфетки запрятаны обратно в сумку, я всё-таки решилась спросить.
— Я бы хотела прояснить один вопрос. Вам действительно не нужен лекарь, или Вы опасаетесь, что… всё отменится, если Вы… хм… из-за травмы не сможете бежать со мной?
— Лекарь не нужен, — спокойно ответил арданг.
— Это хорошо, — с облегчением сказала я. — Встаньте, пожалуйста.
— Зачем? — в его глазах читалось недоумение.
— Пожалуйста, — попросила я, сама упираясь костяшками пальцев в пол и вставая на колени.
Я уже довольно долго сидела, не меняя позы, даже ноги затекли. Он наклонился вперед и естественным жестом подал мне раскрытую ладонь для опоры. Я, не задумываясь, вложила в его ладонь свою. Ромэр чуть сжал мои пальцы. Я посмотрела на него, так и замерев, стоя на коленях. Взгляд серо-голубых глаз был испытующим и немного удивленным.
— Вы меня не боитесь? — спросил пленник.
— Нет. А должна? — удивилась я.
— Вчера боялись, — заметил он.
— Вчера я собственной тени боялась. Волновалась.
Он помолчал, не сводя с меня взгляда.
— Я очень хочу Вам верить. Но если это игра, умоляю всем святым для Вас, прекратите фарс сегодня, — в его глазах мелькнул отголосок прошлой боли, а мне стало страшно, будто старый кошмар настиг меня наяву.
— Это не игра, — твердо ответила я. — Поклянусь, чем захотите.
— Мне не нужно клятв, я им не верю, — легко качнув головой, сказал он. — Просто если Вы откажетесь от обмана и больше никогда не придете, я буду Вам благодарен.
— Ромэр, я не обманываю Вас, — я пыталась говорить убедительно. — Я буду стараться приходить каждую ночь. Я не могу пообещать, что так и будет, но я буду стараться. Прошу, не отчаивайтесь и не проклинайте меня, если по каким-то причинам я не смогу прийти.