И весь этот бар, когда случайные люди берут этот чертов микрофон и вопят в него, просто чтобы остальные могли посмеяться? Что за хреновый способ скоротать время. Хотя моему тигренку, похоже, это нравится.
Она веселилась, когда пела свою песню. Хотя не уверен, что это можно назвать пением. То, что вылетало из ее рта, больше походило на крик баньши. Звучало это ужасно и слушать было немного больно, но уголки моих губ все равно приподнялись. Она смелая. Нужно быть очень уверенным в себе человеком, чтобы целенаправленно выставлять себя на посмешище перед толпой людей.
Мой взгляд скользит по ее телу, отмечая каждую деталь. Ее волосы собраны в какой-то сложный узел на затылке. В стильном платье она выглядит совсем не так, как в брюках и блузке, когда следил за ней до ее дома две недели назад. И каблуки — ее туфли на высоких каблуках сочетаются с цветом ее платья.
Я наблюдаю за ней больше часа, не пропуская ни малейшего ее движения. Как она смеется, как в уголках ее глаз появляются морщинки. Как она вертит в руках свой бокал. Она снова поднимается на сцену. Я не знаю этой песни, но совершенно уверен, что она не должна так звучать. Мой тигренок так плохо поет, что это просто чертовски мило. Когда она во второй раз путается в припеве, я смеюсь вместе со всей толпой. Это странное чувство, наверное, потому что не могу вспомнить, когда смеялся в последний раз. Когда она направляется в туалет, следую за ней на некотором расстоянии, а затем обратно, когда возвращается к своему столику.
Наконец три девушки после коротко разговора берут свои сумочки со стульев и идут к выходу. Когда проходят мимо дальнего столика, мужчина за ним провожает их взглядом. Лет под пятьдесят, намного старше остальных посетителей бара. Продолжая пялиться на моего тигренка, он опускает руку под стол и потирает бугор между ног. Как только девушки доходят до двери, он встает и следует за ними. Я отхожу от колонны и направляюсь за извращенцем.
Он выходит на улицу и оглядывается по сторонам. Я встаю за его спиной и надавливаю ножом между его ребер.
– Ни слова, – говорю ему в ухо. – Иди.
Видимо, он понял по моему тону, что со мной шутки плохи, поэтому делает, как я сказал. Я веду его дальше по улице в противоположную сторону от девушек, а затем заворачиваю к подъезду жилого дома.
– У меня есть деньги, – выдыхает он. – Можешь взять их. Пожалуйста, только...
– Повернись.
– Конечно. Вот мой бумажник, – бормочет мужчина, поворачиваясь ко мне лицом. – Там...
Схватив за горло, прижимаю его к кирпичной стене и бросаю быстрый взгляд на улицу. Мой тигренок с подругами садятся в черный седан. Когда они отъезжают, снова сосредотачиваюсь на подонке передо мной и вглядываюсь в его обезумевшие глаза. Точно так же, как животные в дикой природе могут чуять других представителей своего вида на многие мили, люди-хищники распознают себе подобных. И вижу ясно, как божий день — этот человек собирался причинить боль моей девочке.
Зрачки мерзавца расширяются от паники. Не говоря ни слова, он начинает царапать мою руку. Наверняка понял, что я собираюсь сделать.
Одним быстрым движением я перерезаю ножом ему шею.
Глава 5
Кай
Свежий ветерок позднего лета дует мне в лицо, когда подхожу к ограждению крыши. Старый ржавый металл холодит мои ладони, поэтому опираюсь на него локтями и смотрю на здание напротив. У пентхауса окна от пола до потолка, поэтому можно заглянуть внутрь, в просторную гостиную, обставленную современной белой мебелью.
Я достаю из кармана мягкую красную ткань, разминаю ее между большим и указательным пальцами и наблюдаю за моим тигренком в ее квартире. Она сидит, скрестив ноги, на большой подушке на полу возле балкона и сосредоточенно читает книгу у себя на коленях. Ее волосы распущены и ниспадают по спине.
По какой-то причине наблюдение за моей спасительницей действует на меня необычайно успокаивающе. Она действительно спасла мне жизнь в ту ночь, когда мы встретились, но не так, как, вероятно, думает. И дело не в шарфе, которым она забинтовала меня и который всюду теперь ношу с собой. И не в том, что, не имея опыта, извлекла пулю из моего бока. Но, если бы я не встретил ее, следующее задание, скорее всего, стало бы для меня последним.
У каждого человека есть свой предел, достигнув которого он готов бросить всё и уйти из этого мира. В ту ночь, до того, как Нера нашла меня, я понял, что сыт по горло. Когда сидел на земле в том переулке и смотрел на темное небо над головой, я решил покончить со своей жизнью на следующем задании.
Поэтому я закрыл глаза и представил себе блаженство от того, что просто... не существую. Но мои мечты и видения о том, что я, наконец-то, свободен, были прерваны глупой девчонкой.
И вот я здесь. Всё еще жив и дышу. Раньше мне было все равно, выполню ли свои задания и выйду ли живым или в мешке для трупов. Но теперь всё по-другому. Как я смогу присматривать за своей девочкой, если буду мертв? В ту ночь, когда она повязала свой шарф вокруг моего бедра, а затем протянула мне руку, моя жизнь стала принадлежать ей.
За последние три месяца я провел на этой крыше немало ночей, наблюдая за своим тигренком. В первый раз оказался здесь, когда проследил за ней до дома после того, как разобрался с гадом возле караоке-бара. Как только увидел, что мой тигренок заходит в дом, я, как обычно, обошел окрестности, затем забрался на крышу и просто наблюдал за ней. Теперь это стало моим постоянным времяпрепровождением. Проверить все вокруг ее дома на предмет подозрительных предметов и людей. Подняться на крышу дома напротив её. И часами наблюдать за моим тигренком.
Я просто наблюдаю, потому что, проведав о ней больше, возможно, никогда не избавлюсь от ее притяжения. Поэтому мало что знаю о своей девушке, кроме того, что заметил во время наблюдения.
Большую часть вечера она читает или работает за ноутбуком. Наверное, учится. Видимо, это связано с ее работой в ветеринарной клинике. Она любит музыку. Однажды вечером потратила два часа на уборку своей квартиры и, пока пылесосила, вытирала пыль и мыла окна, танцевала под песни, которые я не мог расслышать. Я представил ее пение — фальшиво и не в такт, – и мои губы растянулись в улыбке. А потом как-то вечером она ухаживала за цветами. Расставляла горшки на подоконнике, где они красуются на видном месте, как дорогие сердцу украшения. Я думал, девушкам нравятся цветы, но ее «сад» состоял сплошь из одних зеленых листьев. Тогда она двадцать минут опрыскивала эти переросшие сорняки.
Несколько подружек иногда заходили к ней в гости. Ее сестра или двоюродная сестра, кем бы ни была та девушка из караоке-бара, однажды подъехала на такси. Она привезла с собой два больших бумажных пакета. Я сначала подумал, что это еда на вынос, но оказалось, что одежда. Мой тигренок довольно долго примеряла вещи из этих пакетов.
Одно платье — длинное, пурпурного цвета, с открытой спиной — заставило меня перегнуться через перила и пожирать ее глазами. Моя девочка закружилась в нем по гостиной, а затем сняла его прямо там. Я с трудом сглотнул, когда она непреднамеренно подарила мне возможность взглянуть на ее соблазнительное тело. И замер на месте, а мой член затвердел, как камень, натянув ткань брюк. Никогда раньше так не возбуждался, просто глядя на женщину. Я почувствовал себя гребаным уродом, но не мог отвести взгляда.