Два дня спустя, когда смог встать на ноги, я нашел ту бритву, вошел в комнату приемного отца и перерезал ему горло. После той ночи больше никогда не пытался поймать звезду. Наверное, это укрепило мою веру в то, что небесное сияние предназначено не мне.
Я поворачиваюсь лицом к сияющему шару в темном небе и закрываю глаза, представляя, как было бы хорошо никогда больше их не открывать.
Нера
Светофор загорается красным. Я делаю музыку громче и выглядываю в открытое окно. Папе не нравится, что я еду через эту часть города, он считает, что это опасно, но так гораздо быстрее. Я довольно часто пользуюсь этой дорогой, потому что ветеринарная клиника находится в соседнем квартале, и в любом случае в это время ночи вокруг никого нет.
Я подпеваю мелодии из радио, барабаня пальцами по рулю, и тут мое внимание привлекает движение в переулке на другой стороне улицы. Мужчина медленно шел, опираясь рукой о стену. Он останавливается на мгновение, затем делает два шага, и его ноги подкашиваются.
Черт. Может, мне подойти и посмотреть, что с ним? Нет, лучше пусть кто-нибудь другой поможет ему. Я смотрю на светофор. Все еще красный. Мой взгляд возвращается к мужчине в переулке. Сейчас он сидит на земле, прислонившись к стене здания, и его голова запрокинута вверх. Наверняка это просто пьяница, который заблудился или настолько пьян, что даже не может идти прямо. С ним все будет в порядке, говорю я себе, но не могу отвести от него глаз.
Кажется, он смотрит на небо, прям как я до этого. Уже не один раз я вглядывалась в ночь и спрашивала себя, что уготовила мне жизнь. Он делает то же самое? Неужели он, как и я, тоже мучается вопросом: «Что меня ждет впереди?»
Может, у этого парня нет телефона. Иначе он бы уже позвал кого-нибудь на помощь. Черт. Я жму на газ, как только загорается зеленый, разворачиваюсь, затем направляю машину к пустынному тротуару и останавливаюсь между двумя зданиями.
Идти в темный переулок, чтобы помочь странному незнакомцу, глупо, но не могу пройти мимо. Я достаю спрятанный под сиденьем пистолет. Засунув его сзади за пояс брюк, выхожу из машины.
Уличный фонарь у начала переулка заливает тротуар желтоватым светом. Я держу правую руку на рукояти пистолета, готовая в любой момент его выхватить. Может, я и безрассудна, но не глупа. Два года назад я застукала одного из людей моего отца, когда он трахал горничную, в то время как должен был нести караульную службу. Я шантажировала его, чтобы он научил меня и мою сестру стрелять. Зара сначала не хотела, но в итоге оказалась прирожденным стрелком. Может, я и не самый лучший стрелок, но с близкого расстояния точно попаду.
Я подхожу к мужчине и останавливаюсь у его ног. На нем черные брюки и черная рубашка, две верхние пуговицы которой расстегнуты. Его левая штанина выглядит мокрой, а на асфальте под ним видны пятна крови. Мой взгляд скользит по его невероятно широкой груди, медленно поднимающейся и опускающейся с каждым затрудненным вдохом, затем поднимается к его лицу. У меня перехватывает дыхание.
Никогда не видела более красивого мужчины. Определенно старше меня и не похож на тех незрелых павлинов на отцовской вечеринке. Черты его лица резкие, словно высеченные в камне. Высокие скулы. Волевой подбородок с аккуратной короткой щетиной и слегка крючковатый нос. Его закрытые глаза обрамлены густыми черными бровями, а на лицо спадает несколько прядей черных, как смоль, волос, концы которых доходят почти до пояса. Я никогда не встречала мужчину с такими длинными волосами.
– Вам нужна помощь? – спрашиваю его, беря себя в руки.
Мужчина не отвечает. Я бросаю взгляд через плечо. Вокруг по-прежнему никого. Отлично. Не выпуская пистолета из рук, я приседаю и наклоняюсь ближе к нему.
– Эй. – Я тыкаю его пальцем в грудь.
Я даже не замечаю его движения. Только он сидел без сознания у стены, как вдруг уже прижимает пистолет к моему виску, сверля меня взглядом. Я замираю. Холодный пот выступает у меня на лбу, а по спине пробегает дрожь от страха. Я уже не успею достать оружие, поэтому просто смотрю в его необычные глаза. Они такого светлого серого оттенка, что кажутся почти серебряными.
– Кто ты, черт возьми? – хрипло спрашивает он глубоким голосом.
– Судя по всему, идиотка.
Он хмурится и оглядывает мою блузку в цветочек и белые брюки. Его взгляд поднимается выше и останавливается на моих темно-русых волосах, собранных в высокий хвост и перевязанных красным шелковым шарфом. Ощущение холодного металла у виска исчезает.
– Убирайся на хрен, малышка, – хрипит он и снова откидывает голову на стену, закрывая глаза. – Глупая девчонка.
Я достаю пистолет из-за спины и прижимаю дуло к его груди, прямо над сердцем.
– Глупая, но с оружием.
Его великолепные глаза распахиваются. Он смотрит мне прямо в глаза, обхватывает пальцами дуло пистолета и приставляет его к своей переносице.
– Сделай мне одолжение. Не промахнись. – Его голос звучит так равнодушно, словно его жизнь ничего не значит.
Я смотрю на сумасшедшего передо мной, не в силах отвести взгляд. Некоторые люди на словах говорят, что им безразлична собственная жизнь, но в критической ситуации сделают все возможное для своего выживания. Самосохранение – это основной инстинкт, независимо от обстоятельств.
– Ну же, тигренок. Я не могу ждать всю ночь. – Он убирает руку с пистолета и снова закрывает глаза.
Разумнее всего было бы вернуться в машину и оставить красавчика умирать от потери крови, но не для меня. И мы уже выяснили, что я идиотка. Я опускаю пистолет и прячу его за пояс брюк. Затем стягиваю шарф с волос.
Штанина парня разорвана до середины бедра, обнажая длинную рану, из которой сочится кровь. Я обматываю шарфом его ногу прямо над раной и завязываю тугим узлом.
– Моя машина вон там. Я отвезу тебя в больницу. – Я встаю и протягиваю ему руку.
Серебристые глаза снова встречаются с моими. Незнакомец смотрит на мою протянутую руку, словно та собирается его укусить. Затем медленно обхватывает мои пальцы своими. Отталкиваясь от земли другой рукой, он начинает подниматься. Все выше и выше. Когда наконец встает во весь рост, мне приходится запрокинуть голову к небесам, чтобы встретиться с его глазами.
– Никакой больницы, – говорит он, отпуская мою руку. – Я припарковался в нескольких кварталах отсюда, подкинь меня до места и всё.
– Конечно, – с трудом выдавливаю я. – Э-э... тебе нужна помощь?
Уголки его губ приподнимаются, когда он окидывает меня взглядом с головы до ног – все мои пять футов и четыре дюйма – и качает головой. Может, я и среднего роста для женщины, но он выше меня на целый фут.
– Разве тебе не нужно завтра в школу? – спрашивает он, направляясь к моей машине и опираясь на стену здания справа от себя.
– Я закончила ее уже больше года назад, – отвечаю я, спеша открыть для него пассажирскую дверь.
Огромный раненый мужчина с трудом хромает по тротуару и хватается за дверцу машины. Его лицо бледно, а шарф, который повязала вокруг его бедра, полностью пропитан кровью.