Взяв ее за запястья, я перемещаю ее руки на край стола.
– Держись крепче, – шепчу я.
Нера хватается за деревянную поверхность. Правой рукой я держу ее за шею, а другой обхватываю аппетитную попку.
– Я думала, у нас договор не шпионить друг за другом. – Она выгибает спину, когда снова погружаюсь в нее.
– У меня везде свои люди. В том числе и в частных аэропортах.
– Почему я не удивлена? – Из уст Неры вырывается тихий стон, когда я ускоряюсь. Ее губы дрожат, а дыхание сбивается. – Именно поэтому позвонили?
– Нет. Мне нужно, чтобы ты передала сообщение своему сводному брату.
– Я слушаю.
Я беру подбородок Неры между пальцами и захватываю ее губы своими. Она на вкус как дождь и ветер, и солнце. Как сама жизнь. Я чувствую, как Нера начинает кончать, как трепещет ее плоть вокруг моего члена. В последний раз прикоснувшись к ее губам, я выхожу и осторожно опускаю ее на стол. Она смотрит на меня со смесью разочарования и растерянности. Не сводя с нее взгляда, раздвигаю ее ноги и опускаюсь к ее лону.
– Ни звука, – говорю я и зарываюсь лицом в ее сладкую плоть, усиленно посасывая клитор.
– Скажи Массимо, он у меня в долгу... – Я пропускаю остаток слов итальянца.
Дрожь пробегает по всему телу Неры. Я отпускаю клитор и проникаю языком в нее так глубоко, как только могу.
– ...Он поймет. Однажды я напомню ему о его долге, – добавляет Аджелло.
Нера уже дрожит в экстазе, когда выпрямляюсь и ввожу в нее член. Я накрываю ее губы ладонью и вхожу до упора.
Телефонная линия обрывается.
И Нера кричит в мою руку.
Глава 38
Кай
Портьеры на французском окне раздвинуты в стороны, и я могу видеть, как люди Рафаэля бродят по двору, когда первые лучи солнца пробиваются над горизонтом. Я глажу изящную руку Неры, начиная с плеча и заканчивая ладонью. Осторожно, чтобы не разбудить ее, я подношу к губам и целую кончики ее пальцев. Когда опускаю ее руку обратно на грудь, мой взгляд останавливается на ее безымянном пальце.
С той минуты, как она позволила мне вернуться в ее жизнь, желание сделать ее своей не покидало меня ни днем, ни ночью. Я не верю в церемонии. Мне не нужно подписывать какую-то дурацкую бумажку, врученную мне безымянным клерком, чтобы признать ее своей. Тем более звать чудака в смешной одежде, чтобы объявить ее таковой. Если какой-нибудь мужчина осмелится приблизиться к моему тигренку, чтобы украсть ее у меня, я просто сверну ему шею. Но все же... Я еще раз поглаживаю ее безымянный палец, а затем выскальзываю из постели, прихватив с тумбочки телефон. Иду в ванную и тихо закрываю за собой дверь, потом нахожу номер Феликса в приложении для преобразования речи в текст.
06:34 Кай: «Мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделал».
Через минуту приходит аудиофайл. Значит, он не забыл о моей небольшой проблеме с чтением.
06:35 Феликс: «Я Сплю!!!»
06:36 Кай: «Это срочно».
06:36 Феликс: «Ты опять умираешь от голода и жажды в какой-то дыре? Потому что если нет, то это, черт возьми, может подождать».
06:38 Кай: «Нет. Мне нужен священник. Я хочу жениться».
Проходит несколько минут без ответа, а потом:
06:40 Феликс: «Пришли мне свои координаты и оставайся на месте. Опять мексиканцы? Я попрошу Сергея вытащить тебя. Когда они в последний раз накачивали тебя наркотиками?»
06:41 Кай: «Я не под кайфом. Найди мне священника и доставь его к концу дня, или в следующий раз при встречи я тебя очень медленно выпотрошу».
Я отправляю ему адрес, возвращаюсь в постель и бросаю телефон обратно на тумбочку.
Нера просыпается и поднимает голову с подушки рядом со мной.
– Который час?
– Почти семь. – Я снова заключаю ее в объятия, убираю прядь темно-русых волос, упавшую ей на лицо, и целую в нос.
– Как думаешь, стоило оставлять Армандо на ночь в подвале?
– Если ты беспокоишься о вине, то не стоит. Он не сможет пить его со сломанными руками.
– Я не о вине волнуюсь. Что, если у него случится шок и он умрет?
– Он не умрет от парочки сломанных костей. По крайней мере, не сразу. Я допрошу его после завтрака. Нам нужно знать, не замешан ли в этом кто-то еще.
Нера крепче прижимается ко мне и зарывается носом в мою шею.
– Я не могу дождаться того дня, когда Массимо выйдет, и мы сможем оставить этот сумасшедший дом позади.
– Но из тебя получится великолепная донна, тигренок. Я мог бы...
– Я не хочу, чтобы ты убивал моего сводного брата, Кай. Но спасибо за предложение. – Она вздыхает. – Я просто хочу, чтобы мы все: ты, я, Люсия и Зара, – были подальше от всего этого. Хочу большой дом. Огромный двор. Кучу животных, с которыми Люсия могла бы играть.
– И никаких соседей поблизости.
Нера смеется мне в шею.
– И никаких соседей.
– Как скоро твой сводный брат выйдет на свободу?
– Еще пять месяцев.
Дверь спальни со скрипом открывается.
Я вскидываю голову и с ужасом смотрю на Люсию, стоящую на пороге и держащую в одной руке плюшевого тигра, а в другой – расческу. Она смотрит на нас с Нерой, лежащих вместе в кровати, и ее глаза перескакивают с меня на мать. А затем она встречается со мной взглядом.
– Тигренок? – шепчу я. – Что нам делать?
– Почему ты называешь маму «тигренком»? – тоненький голосок Люсии нарушает тишину в комнате.
– Ну... ну... – Я бросаю взгляд на Неру, надеясь на помощь, но она только хихикает в ладошку. – Это прозвище.
– Почему ты называешь ее прозвищем?
– Потому что... Я люблю ее.
Люсия морщит нос, как бы размышляя об этом.
– Я тоже хочу прозвище, – требует она и бежит к кровати. Мое сердце бешено колотится, когда она устраивается между нами.
– Хорошо, – выдавливаю из себя. – Как насчет тигруша? Это значит малыш-тигренок.
– Мне нравится. – Она берет в руки горсть моих волос и начинает их расчесывать. – У меня красивое прозвище, мамочка. И мальчик Рапунцель меня любит.
Мои легкие сжимаются так сильно, что я не могу сделать вдох. Нера хватает мою руку и сжимает ее.
– Да, – с трудом произношу. – Я очень люблю тебя, Люсия.
– Я знаю. – Она смотрит на меня, прямо в глаза. – Это больно, но ты позволяешь мне делать тебе красивые прически. Конечно, ты меня любишь.
Во мне вспыхивает тепло, обжигающее, как взорвавшаяся звезда. Я почти таю от нахлынувших на меня чувств. Я осторожно глажу нежную щеку Люсии тыльной стороной ладони. Не уверен, что она когда-нибудь поймет всю глубину моей безусловной любви к двум моим тигрятам.
– Я буду любить тебя до последней капли крови, тигруша, – шепчу я.
– Фу. – Она делает гримасу отвращения. – Я не хочу крови. Я хочу кушать завтрак. Можно мне снова печенье и кетчуп?
– Нет, – возражает Нера рядом со мной и трет глаза рукой. – Но мы можем показать Каю, как приготовить для тебя овсянку с фруктами.
– Хорошо. Овсянка – это вкусно. – Люсия пожимает плечами, берет резинку из своего хвоста и пытается закрепить ее в моих волосах. – В прошлый раз, когда мама готовила мне овсянку, был гром и шел сильный дождь, и мама грустила. Но тогда она рассказала мне один секрет. Она сказала, что мой папа давно потерялся во время бури. Но однажды он нас найдет. Ты мой папа, Рапунцель?