— Нет, — перехватил он поудобнее вещмешок, словно дразня быка красной тряпкой. — К тому времени, как я поступил в академию, программу обучения еще не успели скорректировать, и меня наделили этими бессмысленными знаниями, которые по иронии судьбы оказались полезны.
— Весьма удобно… — промолвил Радэк и сдался перед своим порывом. — А что у вас в мешке?
Аксель озабоченно вздохнул. Недоверие, которое излучал Радэк, можно было чувствовать даже сквозь стены, и вместо ответа он лишь развернул мешок и показал содержимое.
— Это что, держат на станции? — сменил он недоверие на изумление, и запустил в мешок руку, чтобы пощупать привет из своей юности.
— Вы слишком много проводите времени в криостазе, — ответил Аксель с укором и передал Радэку мешок. — Вы даже не представляете себе, каково это несколько месяцев бодрствовать посреди космоса, не имею под рукой достойных развлечений.
— Но не это же… — отказывался он верить своим глазам. — Это ведь незаконно.
— Кажется, вы мало знаете о передвижных горнодобывающих станциях. На них законы несколько иные.
— Аксель, — заговорил в Радэке внезапно проснувшийся ребенок, — что вы делаете завтра после смены?
14. Победа или поражение
Людям, чья работа связана с межзвездными перелетами, не так-то просто покончить с этой профессией. Из всех способов сделать это, можно выделить три основных. Способ первый — дождаться окончания действия долгосрочного контракта. Для кого-то это жалкие пару месяцев, как для Ленара, а для кого-то шестьдесят три года, как для Ирмы, поэтому воспользоваться этим способом можно с переменным успехом. Способ второй — вы можете написать заявление об увольнении по собственному желанию. Однако, тут не все так просто, потому что внезапное увольнение по собственному желанию требует сложной процедуры кадровых перестановок, и чаще всего это значит, что вам все равно придется поработать рейс или два, пока не найдется подходящая замена. После того, как замену все же находят, с вас сдирают три шкуры за неустойку, и большая часть лет службы становится для вас бессмысленной. Зато теперь вы свободны. Способ третий, самый легкий — надо устроить драку. Закон на этот счет очень строг, и после грабительских штрафных санкций всех сторон конфликта вы, как зачинщик, стремительно смените ответственную работу грузоперевозчика на каторжный труд в какой-нибудь исправительной колонии. К насилию в космосе относились строже, чем на твердой земле.
Радэк не знал, что было большей ошибкой: тот факт, что он потенциально нарушает закон, или то, что он вообще задумывается об этом в тот момент, когда неуправляемым снарядом ему в лицо летит сжатый кулак противника? Ощутив, как грузовой состав столкнулся с его скулой, он понял, что в последнее время слишком много думает, и стряхнул с себя мысли вместе с парой капель пота.
Где-то наступил тот переломный момент, когда чаша его терпения переполнилась, и из принципиального профессионала он начал превращаться в какого-то зверя, мечущегося из угла в угол в поисках своего места. Началось это со смертью Бьярне или шестью месяцами раньше, а может уже лет десять в нем зрело это первобытное чувство, хорошо прижившееся на почве бесконечной рутины. Он убедил себя, что их с Акселем авантюра не просто вписывается в рамки закона, но еще и в какой-то степени жизненно необходима, однако остальных в этом убедить было на порядок сложнее.
Они ни от кого не прятались. Они прошло нашли единственное помещение на корабле, в котором было достаточно места для небольшого «парного танца», и немного не рассчитали того, сколько шуму они производят. Ирма зашла неожиданно и попросила их немедленно прекратить, на что Радэк ответил отказом и заверил ее, что все в порядке, и они с Акселем просто развлекаются. Поскольку уровень интеллекта Ирмы был выше сорока единиц, она не поверила и пошла делать то, что в таких ситуациях указывали инструкции, — жаловаться старшим. Вопреки общепринятым порядкам на корабле теперь было два капитана, и Ирма могла нажаловаться любому из них. Она была в нормальных отношениях с Вильмой, хотела с ней подружиться, но никак не могла нащупать точки соприкосновения, и все же настоящим авторитетом для нее был Ленар. Такое отношение было непрофессиональным, и в тот вечер Радэк в первый раз был рад ее избирательности.
Когда Ленар пришел, он практически сразу перешел на крик, но быстро успокоился, когда увидел, что Ирма слегка приукрасила, крови и кишок нигде не было, все кости были целы, а ситуация поддается контролю. Он поинтересовался, где Радэк с Акселем добыли себе боксерские перчатки, капы и защитные шлема, и узнал много нового о станциях для дальнего космоса. Люди, вынужденные жить в тесном космическом поселении месяцами, а порой и годами, неизбежно накапливали напряжение, как корпуса кораблей накапливали статику. Боксерские спарринги были хорошим способом снять это напряжение, способствуя при этом поддержанию физической формы. Где именно заканчивалось насилие, и начинался спорт, было скорее философским вопросом, и устав не давал на него четких ответов. Но Ленар, не будучи клиническим идиотом, прекрасно понимал, что схватка между двумя мужчинами, недавно вступившими в конфликт, не могла являться спортивным поведением. Он велел им заканчивать и расходиться, а Радэк попросил у него «еще один раунд». Ленар стал для них на этот раунд чем-то вроде рефери, и внимательно наблюдал за каждым их движением, готовясь в любой момент выкрикнуть «стоп» и раздать подзатыльники. Таймер опередил его, и закончил трехминутный отсчет. Раздался сигнал, заменяющий гонг, и соперники, словно по команде, расслабились. Они ударились кулаками в старинном боксерском жесте, заменяющем рукопожатие, и в тот момент Ленар сдался. Приди вместо него Вильма, она бы уже давно разогнала двух дураков по противоположным частям корабля и заставила бы их в наказание cварить друг для друга тюремные камеры, но в Ленаре взыграл сугубо мужской интерес к контактному спорту, и посеянное зерно начало прорастать.
На следующий день, когда на «Магомете» успешно были запущены реакторы, жизнеобеспечение и искусственное притяжение, Ленар вступил в тайный сговор с Радэком, Акселем, Ильей и… в общем, с половиной населения корабля.
И затем устроил остальной половине приятный сюрприз.
Если Ленар и хотел организовать запоминающееся завершение своего контракта, то он не мог придумать способа лучше, чем показательный боксерский поединок, и показательным он был во всех смыслах. Ленар даже заставил Петре расчехлить свою камеру, а когда Петре поинтересовался, насколько гладиаторские поединки посреди космоса согласуются с уставом, Ленар заверил его, что сможет уладить юридические нюансы. Так он и сделал, заставив Радэка и Акселя заполнить несколько документов, которые освобождали всех троих от ответственности. Они собирались драться, но если они будут драться по всем правилам, то это будет уже не драка, а спорт, который формально не был запрещен уставом. Ленар взял свод правил проведения боксерского поединка, и немного их ужесточил, заставив соперников поставить свои подписи и там тоже. Если поначалу соперники воспринимали его идею с энтузиазмом, то спустя примерно пару десятков подписей поняли, что такой спорт им не нужен. То, что они изначально затевали как средство сброса избыточного давления, Ленар умудрился превратить в средство для его нагнетания. Даже такое чистое и искреннее чувство, как желание одного мужчины промассировать лицо другому мужчине, может быть безнадежно отравлено публичностью. Если между Радэком и Акселем и оставались еще какие-то трения, то они все вдруг исчезли перед перспективой устроить шоу перед зрителями. В какой-то момент Радэку даже показалось, что Ленар их так замысловато наказывает, и взял это на заметку. Когда он будет воспитывать своих детей, он будет знать, как отбить у них все удовольствие от шалостей.
В честь этого события Ленар сократил рабочие смены, и когда все было готово к мероприятию, Вильма сказала:
— Я не пойду.
— Почему? — спросил Ленар в намерении наплевать на любой из возможных ответов.
— Потому что это бред какой-то. Я не хочу смотреть, как двоих людей заставляют избивать друг друга.
— Они делают это по своей воле.