- Настоящие?
- Это зубы пещерного медведя. Хранились в закрытом монастыре василиан, я не удержался и забрал себе на память о народных суевериях. Послушник показывал эти зубы за отдельную плату. Когда игумен узнал, он выпорол послушника, выгнал его, велел запрятать находку куда подальше. Там их и нашел среди всякого хлама.
Назавтра зашел в резиденцию митрополита, завел разговор со служкой о библиотеке, спросив, не пропало ли из нее несколько древних фолиантов?
- Нет, пожалуй, ответил он, у нас все издания учтены, есть каталог новейшей немецкой системе классификации. Мышь не пролетит. Лично проверял - все там же, где и поставлено.
- А много ли народу пользуется библиотекой?
- Сейчас никто не приходит. Покойная панна Яна протирала изредка - а убитый ей открывал дверь, стращал ее, кабы чего ненароком не опрокинуть. Без его высокопреосвященства здесь стало неуютно, лишний раз не зайдешь. Должны понимать - война....... Раньше семинаристы заходили, а теперь совсем никого нет.
Я добился позволения осмотреть библиотеку и ушел впечатленным. Граф умел выбирать книги. Но никто, видимо, не прикасался к этим томам с тех пор, как митрополита арестовали. Служка придирчиво осмотрел шкафы и заметил, что все-таки один предмет убрали: не оказалось кипарисового ящичка с костьми ящера, теми самыми, про которые говорил Левик. Но этому никто не огорчился. Если эти останки представляли хоть самую малую ценность, то только для ученого. Служка и вовсе обрадовался, что никто не унес книги, хотя дверь библиотеки вскрыть успели.
- Эти кости, скажу я вам откровенно, штука проклятая. Жаль, их не успели передать в музей. Держать в библиотеке этакую пакость! А потом жалуются, что у нас в городе и холера, и оспа, и, простите, люэс....
- Вы считаете, что люэс - это от раскопанных захоронений? - улыбнулся я.
- От них, окаянных - резанул служка. - И проказа тоже.
Дальше - новый сюрприз. Ташко некогда было ждать заключения судебно-медицинской экспертизы, и он попросил меня забрать бумаги. Думал, будет заранее известно, что там написано. Но прозектор меня озадачил: Яна, миловидная девушка 17 лет - оказалась гермафродитом. Впрочем, мужские органы у нее были развиты слабо, смотрелись детскими. Смерть Яны наступила от удушения косой, которую затем отсекли, но никакого иного насилия не совершали.
- А чего тут странного? - говорит Ташко. - Девушка, наверное, очень переживала из-за своего дефекта, боялась, что если она выйдет замуж это откроется, опозорит всю семью. Монастырь - единственное пристанище, где можно хранить эту тайну и умереть, так ее никому не раскрыв. Убийца Яны явно старался навести нас на ложный след, сымитировав нападение озлобленного импотента, который удушил ее косой. Может, старик-библиотекарь и юная послушница пали жертвами маньяка, помешавшегося на почве религиозной мести? И именно его униаты пытаются вычислить?
Нужно покопаться в архивных делах. Вдруг уже были похожие случаи?
Ташко монахи доверяли и впустили его к архивным документам из митрополичьих покоев. Конечно, они открыли перед ним только то, что не представляло большого секрета: некоторые письма, обращения, запросы. Поначалу это было скучно. Он засел за чтение личных дел священников и семинаристов, лежавших в картонных папках. Начал, конечно же, с лиц, исключенных за тягчайшие проступки. Их немного, но именно эти обиженные люди способны на жестокость.
Ташко нашел досье на бывшего священника, вдовца, лишенного сана со странной формулировке - за язычество. Правда, это произошло еще в 1907 году.
- Но тебе не кажется ненормальным, что родом этот отрешенный поп из того же села, откуда убитые? из Якубовой Воли на Дрогобычщине? - спросил Ташко. Я поперхнулся.
14. Якубова Воля.
В каждой местности обязательно найдется несколько сел, к которым пристает ярлык "лихих". Якубова Воля - одно из таких. Ташко, сославшись на очередной приступ иерофобии, сопровождать меня отказался. Я поехал один. Как частенько бывает в подобных случаях, погода стояла гадкая. Лило ведрами. Кратчайший путь к селу пролегал между двумя холмами, после коих бедная повозка буквально влетела в старое кладбище. Колесо сорвалось. Возчик уселся на мокрый камень. Нечего делать - пришлось любоваться старинным погостом. Могилы покрывал столетний зеленый мох. Хитрые полевые мышки успели прогрызть в его мягких недрах лабиринты дырок. Отлетевшие из-за мышиных подкопов комья мха склеивались с камнем крошащихся надгробий, образуя твердую серо-зеленую корку. Под ней сидели червяки. Дорожки кладбища поросли гигантскими лопухами, а ограду заменяли высокие заросли пахучей крапивы.
- Так и знал, что застряну в каком-нибудь проклятом месте! - за моей спиной стоял невесть откуда взявшийся мужчина лет 40, еврейской наружности. - Хорошо, хоть одну живую душу встретил - произнес он и добавил - Ветеринар я. Приехал по просьбе сельского старосты. Просили поскорее - на скотину мор нашел. И не добрался. Повозка утонула, возница сбежал. Четвертый час тут сижу.
- Не ящур ли?
- Ящура. Кожные покровы животных интенсивно шелушатся и приобретают вид неопрятной шкуры линяющей рептилии.
По моему хребту словно кто-то мягкой кисточкой или змеиным языком провел.
- Холодно здесь, в Прикарпатье, в низинах - заметил ветеринар.
Ответить ему не успел - возница приладил колесо. Мы сами сели и подвезли нерасторопного доктора, вновь поехали по грязной дороге. Ветеринар рассказал: ему предстоит провести в Якубовой Воле два или три дня - осмотреть скот, отобрать зараженный, забить и сжечь туши на большом костре подальше от села, а несгоревшие останки закопать в известковые ямы.
- Но как вы убедите крестьян убить и сжечь - а не съесть - своих коров, бычков и телок? - удивился я. - Их уже успели обобрать войсковыми поставками! А тут приходите вы, уводите единственную кормилицу!
- Постараемся - сказал ветеринар. - У меня предписание. А откажутся - на то есть староста. Он заставит.
Мы въехали в Якубову Волю и сразу увидели - здесь царила беда. Возле домов стояли глубокие лужи. Окна темные. Ни крика, ни голоса. Я выдал себя за студента, пишущего диссертацию по нервным болезням. Меня вправду интересовала психология внушения, хотелось своими глазами понаблюдать за изгнанием бесов, если повезет. Повезло. Местный священник как раз этим увлекался, пригласил меня переночевать в сенцах, а наутро поехать гнать беса. Ветеринар немедля прошелся по дворам вместе со старостой. Ящура оказалось много.