— Коммандер Маркхэм.
От неожиданности Элайза вздрогнула.
— Уортингтон?!
— Да. Это я.
— Блейкова срань… ну конечно, у тебя должен быть канал связи с Мэтсоном, а это ведь его бывший мех!
— Я так и знал, что ты забудешь об этом.
— Хочешь объявить о капитуляции?
— Хочу с тобой поговорить. Я правильно понимаю, что сейчас подоспеет твоя пехота и начнёт выковыривать нас с беднягой Фармакисом из кабин?
— Правильно, — сказала Элайза. — Вы можете облегчить им работу и выйти сами.
— Или взорвать наши мехи.
— Готов умереть?
— Ты не задашь мне этот вопрос, когда поставишь к стенке или накинешь петлю на шею. Так что и отвечать на него не имеет смысла: мой ответ ни на что не повлияет.
— А если бы повлиял?
— Мы оба знаем, что с такими, как я, ваши не церемонятся. Что резко сужает возможность переговоров.
— И всё-таки, ты их начал.
— Потому что умирать мне хочется не больше твоего, коммандер.
— И у тебя есть, чем выкупить свою жизнь?
— Жизни мехвоина Фармакиса и заложников тоже.
— Не круто ли забираешь?
— Не вижу смысла торговаться за меньшее. Сама-то не понимаешь?
Понимаю, сообразила Элайза. Даже если ты выторгуешь себе жизнь, идти тебе некуда: низложенный вождь долго не живёт. А ты ведь низложен, тебя бросили здесь, едва поняв, что мех обездвижен. И если вернёшься к своим, задумаются они лишь о способе казни. Но ты всё равно продолжаешь бороться… за жизнь и власть, потому как они для тебя неразделимы.
— Что ты способен мне предложить такого взамен? настолько ценного, что хватит выкупить столько жизней.
— Настоящие планы в отношении Балавата и этого мира.
— Это твой сговор с Мак-Доно, что ли? — усмехнулась Элайза. Бандитский король отреагировал спокойно.
— Я понял, что ты догадалась о многом. Но много ли у тебя доказательств? Чем ты способна подкрепить свои обвинения в адрес Мак-Доно?
— Пожалуй, что и ничем, — подумав, признала Элайза. — Мои подозрения и умозаключения перед судом не прокатят.
— Поэтому я готов предложить тебе доказательства, которые удовлетворят любой суд. Голо- и аудиозаписи, тексты… мои показания, наконец.
— Вот даже как? Готов предстать перед канопианским судом?
— Готов заключить сделку с правосудием. Ваша судебная практика это допускает.
— Да, я в курсе, — сказала Элайза. — Записи у тебя с собой?
— Отчасти, — ответил Уортингтон. — Другая часть на борту «Чёрного пса». Многое продублировано в цитадели, если, конечно, вы не уничтожили их в попытке взломать защиту.
— Не уничтожили. Но и взломать не смогли.
— Я старался, — скромно заметил Уортингтон. — Коммандер Маркхэм… вы ведь дюрахи?
— Ты знал или догадался? — спросила Элайза.
— Кое-что знаю. Я собирал сведения о Добровольческой бригаде, вообще, и Ново-Синклерском батальоне, в частности. Мы с вами встречались на Антиасе, хоть и мельком. Так, промелькнули друг у друга в прицелах…
Элайза опустила «мародёр» на землю в сторонке — так, чтобы заросли заслоняли Уортингтону обзор.
— Значит, ты поможешь мне утопить Мак-Доно в обмен на свою жизнь и освобождение заложников, — повторила она предложение Уортингтона.
— И жизнь мехвоина Джейсона Фармакиса тоже. Он мой человек, а я своих не сдаю. И я был бы благодарен и если вы позволите нам забрать его бэттлмех.
— Не свой? — удивилась Элайза.
— Я могу забрать «сталкер» покойного Доринга, — объяснил Уортингтон. — Джейсону это будет сложнее.
— Иными словами, на «бэттлмастер» ты претендовать не собираешься.
— Вы заслужили этот трофей.
— Не сомневаюсь, — сказала Элайза. — Итак: вы с Фармакисом покидаете мехи. Мы все остаёмся здесь… хотя, пожалуй, охрану здесь я сменю. Мы с вами связываемся с «Чёрным псом» и договариваемся о передаче заложников. Я привожу их сюда, ваши люди привозят мне документы…
— Всё верно, — сказал Уортингтон. — Думаю, о прочем мы с вами поговорим с глазу на глаз.
— Согласна.
Сняв нейрошлем и накинув куртку, Элайза вылезла из кабины «мародёра», спустилась на землю. Пехота действительно подоспела: Уилбур с тремя стрелковыми отделениями следовал за её отрядом на БТР. Спешившись, они разделились на пары и тройки и рассыпались по полю недавнего боя.
— Зарикос погибла, — негромко сказал ей баннер-сержант.
— Я поняла, — так же тихо кивнула Элайза.
Сейчас это ничего не меняло.
— Моё почтение, коммандер, — Уортингтон поклонился неглубоко, но без малейшей наигранности или издевки. То ли очень убедительно изображал уважение, то ли и впрямь проникся им к одержавшей над ним победу Элайзе.
Хотя — победу ли? Он только что выторговал превосходные условия сдачи и просчитывал в уме новую комбинацию, позволяющую обыграть клан Мак-Доно и вновь оказаться на коне. Бандитский король держался с уверенностью и достоинством, которые встретишь не у всякого дворянина. Стройный поджарый мужчина лет между тридцатью и сорока, он был не лишён привлекательности: правильные черты лица, аккуратно подстриженные усы и бородка, тёмно-русые волосы стянуты на затылке в хвост. Элайза нечасто встречала мужчин, которым шли длинные волосы, Уортингтон же определённо был одним из таких.
— Я тоже рада вас видеть… на расстоянии выстрела, — сказала она и, не оборачиваясь, бросила Уилбуру и стоящим рядом солдатам. — Убить!
Ручной пулемёт и три автомата открыли огонь почти одновременно. В стекленеющих глазах Джоффри Уортингтона застыло непонимание. Почему? Он ведь предложил вполне честную и выгодную им обоим сделку?!
— Такие дела, — отворачиваясь сказала Элайза. — Реши я и впрямь попробовать утопить Мак-Доно… но я этого делать не собираюсь.
Уилбур кивнул. Бодаться с одним из могущественнейших кланов дюрахи — сомнительная идея. Смитингтон мог бы попробовать, имея поддержку придворных и флотских чинов за спиной, но не она. Слишком большая тут разница в весе. И слишком мало у неё амбиций, чтоб затевать такое. Вот тут Уортингтон и просчитался, наверное, переоценил широту её размаха. На чём и погорел. Но делать из этого более глубокомысленные выводы у Элайзы уже не оставалось сил.
= XXV =
Мэнорбир, Скайфог
Периферия
1 сентября 3017 года
— Налей ещё! — потребовал Брайен Чавес, выкладывая на стойку несколько серебряных и золотых монет, не глядя.
Толстый кабатчик сгрёб деньги и подвинул ему наполненный почти до краёв гранёный стакан. Какой это был сорт водки, молодой мехвоин не вникал. Бутылку кабатчик откупорил при нём, содрав с колпачка защитную плёнку с голограммой — свидетельство подлинности напитка. Надписи на этикетке были сделаны кириллицей и иероглифами — ни то, ни другое Брайен читать не умел. На внутренней стороне этикетки красовалась голографическая картинка: рыжий зверёк с совершенно безумной мордочкой, пьяно глядящий сквозь плещущуюся в бутылке прозрачную жидкость. Что-то это должно было значить, но Брайен не понял, потому как и в капелланском фольклоре был не силён. Да и плевать ему было сейчас на фольклор и на капелланцев всех скопом тоже. Кэти погибла, до капелланцев ли тут?
— На сдачу, — толстяк пододвинул ему тарелку.
— Эт' что?
— Квилларовые чипсы, — ответил толстяк и добавил философски. — Не всё ли равно вам, сударь, чем потом блевать?