- Тебе не вредит воздух, которым ты дышишь? - спросила Галя. - А, Мария?
- Придержи язык!
- А я в нем задыхаюсь, понимаешь, задыхаюсь.
- Ты еще жизни не видела, и мала, чтобы учить.
- Ты очень жестока, сестрица!
- Поживи с мое, и ты будешь другая.
- Какой стыд! - вырвалось у Галины.
- При чем тут стыд? Живу, как умею!
Низенький "газик" пробирался через промоины по грунтовой дороге. Обочины были залиты водой.
Рядом с водителем сидел Сушенцов, на заднем сиденьи - старшина Дзюба.
- Знаете, Илья Патрович, - после длительного молчания оказал Кузьмич. - За всю войну так не ремонтировали.
- А зачем же из госпиталя убежал?
- Поверите или нет, не могу переносить запаха лекарств... Потом эти уколы... Сидеть не на чем.
- Сочувствую, - усмехнулся Сушенцов.
Машина въехала во двор заставы. По всему было видно, что старшину ждали.
Солдаты бросились обнимать Кузьмича. Стоя в центре толпы, он расстроганно пожимал руки подчиненным.
- Потыхесеньку, ребята, - говорил он. - А то помнете.
Лейтенант Захарин попытался предать встрече более официальный характер, но Сушенцов его остановил.
В лесу, в лощине, недалеко от ручья, на самодельных, кое-как сбитых скамейках сидели Клим Рогозный, Гук, Мирон и Тур.
- Курить будете? - Рогозный подал кисет с махоркой.
- Не откажусь, - ответил Мирон и протянул руку за кисетом.
- А за помощь, милок, спасибо, если бы не ты... - начал Рогозный и посмотрел на Тура. - Как бы дело обернулось, мы не знаем.
- Я ему обязан жизнью, - сказал Тур.
- Помощь за помощь, холера ясна, - улыбнулся Мирон. - Вам говорили, почему я здесь?
- Да, говорили... Но твою просьбу придется отложить, - ответил Рогозный.
- Як то, холера ясна, отложить? - удивился Мирон. - Или я не так понял?
- Все так, Мирон, - пояснил Клим Рогозный. - Есть дела поважнее...
- Будет поздно, помощь необходима сегодня, сейчас, - кипятился Мирон. - Армии краевой на нас наплювать. А кто поможет нашим братьям?
- Пока брось об этом и не валяй дурака, - сверкнул глазами Рогозный, а затем более мягко добавил: - Я думаю, Мирон, на. тебя положиться можно.
- Повторяю еще раз: будет поздно, - не унимался Мирон. - Не сегодня-завтра украинцы покинут Польшу. И все моя офяра коцуру под хвост.
- Ну-ну, потише! Хочешь, чтобы дело сдвинулось, помоги нам.
- Можно подумать, что Езус Христус помирает!
- Скажу тебе прямо: это важнее, - сказал Рогоэный. - Большевиков мы одни не одолеем, как бы мы ни старалась... Это ясно... Наши союзники разбиты... Да, Гитлеру капут... Одна надежда на Запад... Америка, Англия... Соображаешь, милок, в чем дело?
- Я в большую политику не лезу. И меня ваши дела меньше всего касаются.
- У нас, Мирон, дела общие. В горах Польши ждут друзья. Ты поможешь переправить их к нам.
- И хлопцы у него хоть куда, - вмешался Гук. - Побывали во всех передрягах.
- Я вижу, вы уже за меня разжевали и в рот положили, холера ясна.
- А глотать ты должен сам, - улыбнулся Рогозный.
- Добже, ваша взяла, - сказал Мирон. - Но я могу потом рассчитывать на помощь?
- Обязательно, мы люди слова, - сказал Рогозный. - Начало хорошего дела положено замочить. Пошли! Я уже распорядился.
- Пошли! - весело согласился Тур. - Отказываться грех.
- Ты, Гук, займись подготовкой, - бросил Рогоэный на, ходу.
- Займусь!
Пограничная застава. На вышке несли службу два часовых. Один вел наблюдение за линией границы, другой - за ее подступами.
На волейбольной площадке оживленно - мяч упруго перелетает через сетку. Команду польских пограничников возглавлял поручник Анджеевский, команду наших - лейтенант Захарин. Среди болельщиков выделялся Кузьмич. От жестикулировал, кричал:
- Абдусалом! Ну, врежь! Ах, мазилы!..
В Ленинской комнате пограничной заставы находились Свиридов, Осадчий, Раевский, Сушенцов.
- У нас панове, есть новости, - сказал полковник Раевский.
- Слушаем. - Осадчий взглянул на него.
- Нам удалось установить.... - продолжал Раевский. - Да жечевисно, на совещании главарей бандытов присутствовал неяки Хельмар..
- Что его привело к вам? - спросил Осадчий. - Это известно?
- Да, вядомо, - ответил Раевский. - Он пытается зьвездношчить антинародовэ силы и пшимусить их саботировать все зачинане народовэй власти. Его очень интересует информация о военно-политической ситуации в Польше, а также была агэентура абвера.
- У вас есть какие-нибудь письменные доказательства, шпионской деятельности Хельмара? - спросил Осадчий.
- Да, распожондом таким матэриалэм.
- Его местонахождение? - спросил Свиридов. - Что вы можете сказать?
- Не знаем. Он находисе в зоне нашей недосягаемости.
- По крайней мере, Хельмар так думает, - сказал Осадчий. - И с нетерпением ждет Тура.
- К этой операции у нас все готово, - пояснил Раевский.
- По-прежнему в случае операции пункт взаимной связи, - сказал Свиридов, - находится на девятой пограничной заставе.
- Мы знамы, - ответил Раевский. - Офицер связи бэнде с радиотелеграфистом.
Вечер. К хутору подходят Рогозный, Мирон и Тур.
Расстевив караулы, заходят в дом.
Мария, не стесняясь, бросается на шею Рогозному. Тот отстраняет ее.
- Наши люди, - представляет Рогозный. - Мирон, Тур, недавно из Центра.
- Прошу к столу, - лепечет Мария и добавляет: - А мы, Климушка, скоро на Запад?
- Скоро, дорогая, скоро...
Гости повесили на стену оружие, уселись за стол, накрытый для угощения.
- А где же Галина?
- Где-то здесь.
- Кличь всех! - скомандовал Рогозный. - У меня сегодня хорошее настроение... И друзья что надо!
- Галю, мама, тату! - крикнула Мария. - Клим зовет!
Появились старик со старухой, затем Галина.
- Иди сюда, иди, ластонько! - Рогозный потрепал по щеке Галину. Привыкай.
Галина узнала Леваду, растерялась, побледнела. Павел не ожидал такого поворота событий. Он как мог дал понять Галине, чтобы она не произнесла его имени и не дала никому повода догадаться, что они знакомы.
- Что с тобой, ластонько? - насторожился Клим.
- Ничего, со мной это бывает, - оказала Галина, усаживаясь за стол так, чтобы быть в стороне от Левады. - Пройдет. Все пройдет...
Она взяла себя в руки.
Застолье в полном разгаре.
- Я все думаю: может, все напрасно? - пьяно говорил Клим Рогозный. Но нет... Нет!.. Не напрасно!.. Я буду великим... Вы все узнаете Клима Рогозного!..
Он глянул на старика, который опустил голову и злобно смотрел в одну точку, и продолжал:
- Да, тату!.. И ты узнаешь!
- Я уже узнал, - огрызнулся старик.
- Нет, ты еще узнаешь... Вот они, - Рогоэный показал рукой на Мирона и Тура. - Но я пока молчу... Узнаете потом, когда Клим Рогозный будет ехать на коне, впереди...
- А я? - подала голос Мария, любуясь Климом. - А я как?
- И ты, Мария!.. Со мной... До могилы!.. Я пью за нашу ридну Украину, - продолжал Рогозный, сильно, грубо обнимая Марию.
- За нашу удачу! - говорит Тур. - За таланты нашего зверхника Клима Рогозного!
- Как говорят, холера ясна! - с неподдельным восторгом сказал Левада. - Бардзо добже!
- Я слышал, у тебя ангельский голос? - Рогозный повернулся к Галине. У меня на душе праздник, давай песню, ластонько.
- А мне не до веселья, - сказала Галина.
- Не тяни, Галина, - просит Мария. - Давай!
- Пой! - Клим уставился на Галину. - Кому сказано! Нашу, украинскую.
- Спой, Галина! - присоединились к просьбе Мирон и Тур.
Галина запела:
Он, поiхав з Украiни
Козак молоденький,
Оирхове сiделечко,
Ще й кинь вороненький.
Ой, поiхав на чужбину
Та там i загинув,
Свою рiдну Украiну
Навiки покинув.