Крепко зажмурившись, Аса кивнула. У старухи девочке будет и сытней и спокойнее, чем у братьев.
Сборы не заняли много времени - проверить нарты, повесить на пояс нож, а на плечи дорожный мешок, стянуть ремнями связки сушеной рыбы и меховое одеяло, взять последний шар пеммикана и горшок для воды. Летом Аса дождалась бы рассвета, но в конце зимы ночь едва отличалась от дня. У старшего брата нашлось место и для сына сестры и для скудных припасов семьи. Кавихак немного всплакнула, узнав, что останется жить у шаманки, но сладкие ягоды её утешили. Аса потушила огонь в пустом иглу, досыта накормила собак, и тронулась в путь.
Сперва дорога не пугала. Как и всем женщинам, ей случалось выходить в тундру за ягодами и птичьими яйцами, следовать за оленьими стадам. Она прекрасно знала окрестности, каждый холмик и каждую трещину, каждую стайку невысоких кривых деревьев, засыпанных по самую маковку. То и дело в тусклом свете Оленухи вырисовывались следы людей: колеи от лыж и саней, отпечатки собачьих лап. Однажды послышался лай, крики каюра - кто-то погнал упряжку.
Потом темнота сгустилась, посыпал крупный 'лебяжий' снег, предвещая скорую оттепель. Безмолвие подступило к утлым саням. Аса достала круглый талисман, в котором рыба-дух дергалась под нетающим льдом. Светящийся нос рыбы указывал направление - вдоль торосов, вдоль берега моря, туда, где летом выбрасываются на берег киты. Там не жило настоящих людей - только медведи, песцы, олени и великаны. Долгие-долгие переходы и ни одного человека вокруг. Когда кончится рыба, собаки разбегутся или съедят хозяйку. Если раньше не случится провалиться в проталину, замерзнуть, сломать ногу, попасть во власть снежных духов, сводящих с ума сладким шепотом. Ещё не поздно вернуться в иглу, зажечь светильник, забрать детей, принести жертвы прежнему мужу и отыскать нового... 'Ха-ха!' закричала Аса и раскрутила над головой бич, подгоняя собак. Она справится.
Первая ночевка оказалась спокойной на удивление. Когда собаки замедлили ход, Аса съехала вбок с тропы и остановилась в распадке между сугробов. Обошла нарты, старательно вытаптывая линию круга, бросила собакам по рыбине, завернулась в мех и уснула как мертвая. Она надеялась, что духи явятся указать путь, но не увидела ничего. И утро пришло внезапно, ясное и веселое, Желтый Кит разогнал облака, подернул корочкой наста свежий снег. Собаки разыгрались словно щенки, чуя близость весны, радостного тепла. Асе даже почудилось, будто откуда-то пахнет мокрой землей и зеленью. Она наскоро умылась снегом и запрягла упряжку в нарты.
Начались пустынные земли - ни троп, ни голосов. Порой Аса видела следы жирных мышей, заячий помет, ямки от оленьих копыт и разрытый до земли наст. Тень ворона пронеслась по земле и исчезла - справа, хороший знак. Где-то у моря с грохотом осел лед, перемешанный с камнями и глиной. Где-то в торосах завыл одинокий волк, собаки ответили ему дружным хором. И снова подкралась липкая тишина. Чтобы не замерзнуть и не ослабеть, Аса то становилась на запятки нарт и ехала сзади, то бежала рядом, давая псам отдых, то садилась и куталась в белый мех. По счастью снег оставался крепким, не возникало нужды протаптывать тропу.
Пятерка упряжных тянула ровно, с хорошей силой. Вожак бежал широкой рысцой, не оглядываясь по сторонам, его пушистый хвост реял как бунчук на копье Отца Мужчин. Аса вспомнила, как Напак принес в иглу пушистый серый комок меха, и улыбнулась. Она только-только родила Ыкалука, молоко переполняло груди, щенок исправно высасывал свою долю - поэтому вырос выше и крепче других собак. И подчинялся своей кормилице так же преданно, как и Напаку. Муж мой! Где ты сейчас?
...Когда пришло время свадеб, четыре охотника оставили дары у входа в иглу. Как подобает, она не тронула ни одного - прибавьте. Первый охотник сдался на третий день, второй на четвертый - невест той зимой хватало. Остались двое - кряжистый и тяжелый как морж упрямец Тулун и легкий, подвижный, словно серебристая рыба весельчак Напак. Она тянула ещё два дня, прежде чем положить на кучу мехов расшитый пояс. Братья уговаривали ждать дальше, они надеялись, что Напак принесет каяк или железный топор. Но Аса топнула ногой - не хочу из-за вашей жадности ещё год угождать золовкам, есть чужую рыбу.
Братья приняли дары и, ворча в усы, наделили сестру щедрым приданым. Пусть люди не болтают, мол сироту выдали нищей. Связки рыбы, горшки с жиром и сушеными ягодами, резные каменные светильники, моржовые шкуры, железный нож и четыре иглы для шитья - что ещё пожелать? Но Напак решил 'мало' и прислал невесте одеяло из спинок песца - только старшие жены Отца Мужчин могли похвастаться такой роскошью. Золовки ахали, гладя меха, осуждали расточительность юноши. А Напак лишь смеялся. И когда он надел Асе на шею ожерелье из красных морских камней, раскрасил охрой щеки и повел прочь от поселка купаться в снегу - тоже смеялся. Смех прогоняет страх, как свет разгоняет тьму, говорил он.