Сам процесс съемок занял не более пятнадцати минут. Мы несколько раз прошли мимо жужжавшего кинокамерой Кноха, изо всех сил показывая, как неумолимо катит Рейх по донской степи. Во время последнего прохода, крайне довольный Кнох, громко сказал своему напарнику: "Прекрасно, просто прекрасно! Отличные кадры, Курт получаются".
Я внутренне усмехнулся. Не далее как вчера неоднократно слышал эту фразу от московского режиссера. Только вместо Курта, Владимир Эдуардович называл другое имя.
Мда. Какой-то театр абсурда получается. Если так и дальше пойдет, то можно и с катушек съехать. Одно хорошо, за время съемок я успокоился, крайне отвратительный, липкий страх, периодически накатывающий на меня словно цунами, прошел.
Сияющий от счастья Кнох, аккуратно упаковал кинокамеру в мягкий кожаный кофр и подскочил к Новикову:
— Благодарю вас, герр лейтенант за содействие! Всё прошло на удивление гладко, — пропагандист громко рассмеялся. — Скоро ваши родственники увидят вас на экране кинотеатров!
— Не стоит благодарностей, герр обер-ефрейтор! Это для меня большая честь! Прошу меня простить, я вначале немного разволновался! Не каждый день мы встречаемся с бравыми парнями из роты пропаганды.
Кнох явно польщенный комплиментом, улыбнулся:
— Герр лейтенант, я обещал вас подвезти. Вы как?
Новиков обернулся посмотрел назад. Пехотная колонна снялась с привала и неотвратимо приближалась к нам.
— С удовольствием приму ваше предложение, герр обер-ефрейтор. Высадите нас через пять километров.
— Договорились, герр лейтенант!
Прежде чем взвод приступил к посадке в грузовик, к Николаю с записной книжкой в руках подошел Курт.
— Герр лейтенант, мы в самое ближайшее время направим командованию сто семнадцатого полка радиограмму, с благодарностью в ваш адрес за столь похвальное содействие нашей роте.
Новиков коротко кивнул и скомандовал:
— Взвод в колонну по два — становись! Приступить к посадке!
Внутри грузовика разместились с большим трудом. Моему отделению пришлось сидеть прямо на полу. Два "местных" немца сиротливо прижались к большим ящикам, стоящих около переднего борта. Сверху ящики были заботливо накрыты маскировочной сетью и драными плащ-палатками.
Я заинтересованно спросил у долговязого фрица со смешным лицом:
— А что в ящиках?
Немец тоскливо посмотрел на меня, буркнул под нос:
— Штатное оборудование, герр унтер-офицер, — и отвернулся, явно не желая продолжать разговор. Второй немец недовольно засопел. Похоже, два пропагандистских холуйка, испытывали большое неудобство от соседства с нашей кампанией. Грузовик мягко затормозил, хлопнула дверь. До нас донесся голос Кноха:
— Приехали, герр лейтенант!
Наши открыли задний борт и откинули брезентовый полог. Народ ловко начал выбираться из машины. Новиков тепло попрощался с пропагандистом и грузовик, обдав нас на прощание выхлопными газами, покатил вперед.
Николай оглянулся. На дороге кроме нас не виднелось ни одной живой души. А метрах в пятидесяти впереди сильно укатанную грунтовку пересекала жиденькая колея.
— А вот и перекресток! — обрадованно заорал герр лейтенант.
Курков потер подбородок:
— Куда пойдем? Налево или направо?
— Не имею ни малейшего представления! Мы всё равно не знаем, где находимся.
Я ненавязчиво оттерев плечом Мишку, вплотную подошел к Николаю:
— Раз всё равно, тогда пошли налево. Нам мужикам туда ходить как-то привычнее.
Герр лейтенант улыбнулся, поправил пилотку и гаркнул:
— Взвод! В походный порядок — становись! Правое плечо вперед — марш!
Я с интересом рассматривал окружающую местность. Проехали всего с пяток километров, а какие разительные перемены! Пшеничное поле закончилось и теперь вокруг нас растиралось обычное поле, заросшее ковылем и прочими растениями, из которых я могу точно определить лишь два. Репейник и вездесущую амброзию. Впрочем, сейчас амброзия здесь расти не может. Её только после войны к нам завезли.
Дорога ощутимо пошла под уклон. Значит впереди и балочка может открыться. А где балочка, там и родник с прудиком может нарисоваться. А около пруда такие очаровательные плакучие ивы стоят, в их тени так приятно полежать, после тяжелой дороги…
Новиков неожиданно скомандовал:
— Взвод! Стой! — повернулся к нам, нервно поправил пилотку:
— Слушайте мужики! У кого какие соображения есть по поводу всей этой кутерьмы с ротой пропаганды? Кто что вынес из этой истории?