На дороге, где пару секунд назад шагал взвод, не шевелясь, стоят Мареев и Венцов. Виктор бросил оружие на землю, неистово машет руками над головой и, срывая голос, страшно кричит:
— Ненастоящее! Это всё ненастоящее! Слышите вы! Ненастоящее!
Венцов, наоборот, замер в полной неподвижности, намертво вцепился руками в ремень винтовки. В широко раскрытых глазах плещется животный ужас. Две пулеметные дорожки, выбивая из дороги султанчики пыли, неумолимо приближаются к ребятам. Мареев дико хохочет и что-то бессвязно выкрикивает. Венцов растеряно оглядывается по сторонам и валится как подкошенный в облако пыли. В противоположную от новобранца сторону падает Мареев.
Совсем рядом со мной яростно ругается Дербенцев, метрах в двадцати от меня, Вася Гущин из моего отделения невероятно быстро ползет по-пластунски в мою сторону. Резко вскакиваю, на подгибающихся ногах бегу на дорогу к ребятам. Сердце учащенно бьётся. Живы ли парни? Переворачиваю Венцова на спину. Лицо бледное, но крови нигде не видно. Жив? Нет? Андрей открывает глаза, непонимающе смотрит на меня, что-то неразборчиво мычит.
— Андрей! Ты ранен? Говорить можешь?
Венцов протягивает ко мне руки, пытается встать.
— Лежи, лежи! Я сейчас, — набираю полные легкие воздуха изо всех сил ору. — Мужики, Андрея ранило! Идите сюда! Помощь нужна!
Оглядываюсь по сторонам. Наши лежат в поле, видно лишь, как в некоторых местах сам по себе шевелится ковыль. Над дорогой — тишина. Из травы в полный рост поднимается Курков, с опаской смотрит в небо. И тут замечаю лежащего в луже крови Мареева. Пуля попала ему прямо в голову. Вместо лица чудовищное кровавое месиво.
За спиной раздаётся испуганный голос Венка:
— Герр унтер-офицер, со мной вроде всё в порядке.
Оборачиваюсь. Андрей сидит на земле, растеряно улыбается, ощупывает себя руками.
— Ничего не болит? Точно? — наклоняюсь к новобранцу, аккуратно поднимаю его на ноги.
Венцов трясёт головой, трёт локоть:
— Ничего, герр унтер-офицер. Только рука немного ноет. Видимо ударился при падении… — Андрей неожиданно замирает, взгляд стекленеет, винтовка соскальзывает с плеча и беззвучно падает на дорогу.
Понимаю, что Венцов увидел убитого Мареева. Подхватываю Венка под локоть и тащу его прочь от дороги. Навстречу нам, подавленно оглядываясь по сторонам, медленно идут ребята. Лица растерянные, многие без оружия. Сажаю Венка на землю, с силой хлопаю его по щекам. Взгляд Андрея приобретает осмысленное выражение. Вкладываю ему в руку почти пустую фляжку.
— Попей немного. Сиди здесь, никуда не уходи. Это приказ, — рычу я и бегу обратно на дорогу.
Над телом Виктора стоит на коленях Петр Мельников, наш штатный санитар. Возле Пети лежит в дорожной пыли раскрытая сухарная сумка. Внутри видны одноразовые шприцы, стерильные бинты, упакованные в пергаментную бумагу и какие-то глянцевые коробки из-под лекарств. Вокруг нестройной толпой сгрудились ребята. Бестолково топчутся на месте, нервно размахивают руками. Мельников медленно поднимается на ноги и сдергивает с головы пилотку.
— Витя мертв, — тихо произносит санитар, поднимает сумку и безуспешно пытается её застегнуть.
Обвожу взглядом парней. Практически у всех растерянные лица, люди потупили головы, плечи безвольно опустились вниз. Подавленная, аморфная масса, годная лишь на то, чтобы пойти и утопиться в ближайшем сортире. Как же привести ребят в чувство? Напряженно размышляю, как найти выход из этой безнадежной ситуации. Но в голову не приходит ни одной дельной мысли. От злости до хруста сжимаю кулаки и закрываю глаза, чтобы не видеть ничего вокруг.
— Мельников бегом к Венку! Проверь что с ним! — мертвую тишину разрывает на мелкие лоскуты жесткий голос Новикова. — Второе отделение — собрать разбросанное оружие, потом доложить мне об его исправности. Первое отделение ко мне…
Люди сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее начинают выполнять приказы. Для всех сразу находится множество дел. Кто-то ищет в высокой траве брошенные винтовки, кто-то далеко в поле копает саперными лопатками могилу.
Герр лейтенант постоянно подгоняет народ громкими командами. Вместе с Дихтяренко кладем тело Мареева на плащ-палатку, и тяжело дыша, несем его к уже наполовину вырытой могиле. С меня ручьем льется пот. Проходим мимо Венцова. Он уже пришел в себя, сидит, поджав ноги, и гладит рукой трепещущий на ветру ковыль. От Андрея сильно пахнет нашатырным спиртом. Лицо спокойное, ужаса в глазах нет. К нам подходит Мельников. Берется за свободный угол плащ-палатки:
— Мужики, давайте помогу.
Втроем быстро доносим убитого до свежего раскопа, а сами с разрешения герра лейтенанта устраиваем небольшой перекур. Петя деликатно интересуется нашим самочувствием. И убедившись, что с нами всё в порядке, поспешно убегает.