— Мне что делать?
— Пока ничего. Давай немного постоим, я расскажу, как решил задействовать красноармейцев, — Новиков перебрасывает с плеча на плечо автомат и резко выпаливает. — Бойцы пойдут вместе с нами, как пленные.
— Однако! А как же они с нами пойдут-то? — искренне удивляюсь я.
— Как, как… Да, очень просто! Впереди взвода шагать будут. Под нашим конвоем.
Почесав затылок, скептически качаю головой:
— А они согласятся?
Герр лейтенант посмотрел на меня как на ребёнка:
— А кто их спрашивать будет? Отдам приказ Котлякову и всё.
В лицо ударил сильный порыв ветра, с герра лейтенанта сорвало пилотку, отбросило на несколько шагов. Ковыль вокруг нас закрутило, он пошел волнами, льстиво пригибаясь к нашим сапогам. Прикрыв от пыли глаза рукавом, я отвернулся. На пределе слышимости до меня донеслось какое-то жужжание. Прислушался. Нет, показалось. Новиков отряхнул об ногу пилотку, решительно сказал:
— Всё пора выдвигаться. Чувствую — засиделись мы здесь.
— Куда пойдём?
— Для начала к воде.
— А где она?
Николай посмотрел на простирающуюся вокруг нас безбрежную степь, неопределенно пожал плечами.
— Не знаю, но мы её обязательно найдём.
Первым делом, вернувшись к нашим, Новиков подозвал к себе Котлякова, обстоятельно с ним переговорил. Младший лейтенант болезненно скривился, но ничего не сказал, коротко козырнул и подозвал к себе своих бойцов. Те подскочили к командиру, выслушали его с оторопелыми лицами, сели на землю, начали стягивать с себя обувь.
Герр лейтенант подождал, пока красноармейцы закончат свою возню:
— Взвод! В походный порядок становись!
Народ, подгоняемый нашими с Мишкой командами, живо выстроился на дороге. Николай подошел к солдатам с боевым оружием, проверил, поставлены ли винтовки на предохранили. Сзади Дихтяренко постоянно хватается за штык, вытаскивает его из ножен, разглядывает со счастливой улыбкой. Сразу видно, что человек крайне доволен жизнью и вообще отлично себя чувствует.
Новиков занимает своё место в строю и громко произносит:
— Сейчас мы отрепетируем общее движение колонны. Отделение Котлякова идет впереди нас, в качестве военнопленных. Старший стрелок Шипилин, рядовой Торопов ко мне!
Ребята резво выскочили из глубины строя и стали навытяжку перед герром лейтенантом. Я отметил, что Шипилин весь как-то подобрался, стал серьёзнее. Оно и понятно: боевое оружие не терпит расхлябанности. Герр лейтенант построил бойцов Котлякова в колонну, выставил охрану.
— Отделение, вперед — марш!
Красноармейцы прошли несколько десятков метров, по команде герра лейтенанта развернулись и снова промаршировали перед нами. Да… Если наши ребята смотрелись в качестве конвоиров вполне нормально, то "пленные" вызывали самый натуральный смех. Они шагали с такими трагическими лицами, так старались показать всю тяжесть своего положения, что взглянуть на них без улыбки не получалось.
— Отставить! Так дело не пойдет! — недовольно рявкнул Николай. — С такими рожами вас и в телесери… вас и в колхозную самодеятельность не возьмут. Соберитесь! Вам необходимо двигаться точно так же, как и утром! До нашей с вами встречи.
Красноармейцы еще несколько раз прошлись мимо нас. Результат по-прежнему оставался весьма плачевным. Что же делать? При взгляде на "пленных" первый же встреченный нами немецкий обозник, сразу догадается, что дело здесь нечисто. Вспоминаю, немецкую хронику. А что если так? Сейчас проверим. Спрашиваю разрешения у герра лейтенанта, становлюсь за "пленными". Сняв с плеча автомат, громко кричу по-немецки:
— Внимание! Приготовиться к движению! Проклятье! Я долго буду всё это дерьмо терпеть! Быстро пошли! — и тычу в спину ближайшего красноармейца стволом киношного автомата, а стоящего перед ним блондинистого парня грубо толкаю взашей.
Люди вздрагивают, дурашливое выражение мгновенно слетает с лиц.
Я продолжаю орать как резанный:
— Быстро вперёд, быстро! Быстрее шевелите задницами!
Мой крик подхватывают «конвоиры». Вот теперь всё нормально. Бойцы Котлякова становятся вполне типичными "военнопленными". Такими, как я их и увидел в первый раз. Новиков, очень довольный увиденным, громко отдаёт команду на начало движения. Три отделения взвода одновременно делают шаг вперед. Мы снова идем в прежнем направлении, а вот красноармейцы сейчас топают обратно по своим следам.
Минут через тридцать мысли начинают крутиться исключительно о воде. Мне по плечу хлопает Дихтяренко, тихо спрашивает:
— Ты возле начальства околачиваешься всё время. Не слышал случаем, куда идём?