Постукивая пальцами по ограде, Катсуо нахмурился.
— Вороны, кхм, скажут что-нибудь?
— Вряд ли, но если ты задержишься, может прийти и поговорить Тэнгу, — она замешкалась. — Но это плохая идея. Не стоит так делать.
— Ага, я и не думал.
Из-за деревьев показались сохэи, они быстро шли к тренировочной арене и пастбищу.
— Ты сможешь выйти из храма? — быстро спросила она.
— Да, я выберусь ночью. Это не будет сложно.
— Будь осторожен, ладно, Катсуо? Широ тебя не ранит, но Тэнгу людей не любит.
— Я буду осторожен, — он напряженно улыбнулся. — Надеюсь, покажется кицунэ. Я бы хотел с ним поговорить.
Ее глаза расширились.
— Он тебя не ранит, пока ты его не разозлишь. Не…
— Я буду осторожен, — повторил он, но звучал не так уверенно.
Эми вздохнула, понимая, что не сможет отговорить его от своей затеи.
— Спасибо, Катсуо. Если кто-то спросит, я с тобой прощалась.
— Понял.
Кивнув, она пошла от него к приближающейся группе. Катсуо поспешил вернуться на арену.
— Госпожа, — сказал главный сохэй, когда она присоединилась к ним, — вы не должны покидать здание.
Она быстро поклонилась, извиняясь.
— Я просто прощалась с сохэем Катсуо. Теперь можно вернуться.
Не обращая внимания на подозрение во взглядах сохэев, она прошла мимо них. Они безмолвно последовали за ней.
Она нервничала, отправляя Катсуо одного на встречу с Широ и Юмеем, но, если повезет, он просто доставит послание воронам. Она была почти уверена, что Широ не навредит Катсуо, но Юмей не пощадил бы никого из людей, кроме нее, потому что она была нужна ему живой.
Она хотела, чтобы был другой способ, но Ишида не оставил выбора. Она надеялась, что не пожалеет об этом.
Приближалась полночь, Эми стояла у окна и смотрела на тьму, озаряемую огоньками с другой стороны здания. Шестеро сохэев остались в коридоре, как провинившиеся ученики, охраняя ее дверь. Ишида не собирался рисковать.
Она не знала, что ищет снаружи, ведь даже днем было видно только простой сад и деревья у стены другого здания.
Эми отошла от окна и опустилась на колени у стола. Готовясь спать, она уже искупалась и расчесала волосы, теперь свободно спадающие на ее спину, лежащие на полу, пока она сидела. Хотя она была в простом хлопковом кимоно для сна, ее одежда мико лежала на кровати, ожидая своего часа. Она не была готова спать, потому не спешила убирать вещи.
Ей хотелось расхаживать по комнате, но Эми подавила желание. Она уже так провела почти весь вечер, тревожась за Катсуо, думая, смог ли он сбежать. Думая, нашел ли он ворон Юмея, доставил ли ее послание, вернулся ли невредимым. С наступлением ночи она больше всего хотела, чтобы Катсуо был невредим.
Эми погрызла ноготь, спохватилась и налила себе холодный чай, покружила чашку, глядя, как вихрится жидкость. Как отреагируют на ее послание Широ или Юмей? Она не сомневалась, что они знали, как забрать ее из храма, как вытащить из Ишиды информацию. Ее тревожило, что они решат сделать, и сколько проблем это принесет.
Поняв, что она снова грызет ноготь, Эми опустила чашку и положила ладони на колени. Может, ей стоило пойти спать или хотя бы попытаться. Поднявшись, она направилась к кровати, рассеяно гладя прядь волос.
Тихий стук нарушил тишину ее комнаты. Она застыла, напряглась, а стук повторился, он исходил от дальней стены главной комнаты. Эми осторожно повернулась на звук. В окне появился силуэт мужчины.
Эми зажала руками рот, чтобы подавить крик, грозящий вырваться из горла. Прогнав страх, она осторожно приблизилась, пытаясь рассмотреть за своим отражением лицо по другую сторону.
— Катсуо! — она добежала до окна и открыла его. — Катсуо, что… Как ты…?
Цепляясь за стену и окно, он напряженно улыбнулся ей. Под окном не было стражей, и это было просчетом, но окно открывалось только горизонтально на восемь дюймов, так что пролезть вряд ли получилось бы. Как и большинство традиционных зданий, это поддерживали балки на несколько футов над землей. Если бы Катсуо стоял на земле, его голова была бы намного ниже окна.
— Привет, — выдохнул он, зацепился за подоконник, чтобы не упасть. — Прости, что…
Со вспышкой бледной шерсти белый лис запрыгнул на Катсуо, встал задними лапами на плечи сохэя, а передними — на его макушку. Он склонился, шевеля большими ушами.