– Тася? Ты в порядке?
Точно. Ей ведь слышно, когда я не рисую. Я усаживаюсь на диване поудобнее и начинаю порывисто прорисовывать каждую деталь её тела: светлые волоски на ногах, глубокие бороздки у бедер, и да, её очертания под тканью трусиков.
Я изрисовала десятки страниц, чтобы ухватить каждый штрих и позже выполнить в цвете. Мои руки перепачкались углем, а пальцы онемели от быстрой и напряженной работы.
– Перевернись на живот, – прошу я.
Она делает, как я сказала, и я успеваю поймать момент, как напрягаются мышцы её бедер, когда она резко приземляется на ковер – с инстинктивным выпадом вперед.
Каждый мускул в моем теле сжимается в ответ: умоляющее желание улететь за пределы Галактики.
Слева я замечаю шрам, пересекающий несколько ребер.
– Что это за шрам?
– Упала с велосипеда в ту первую поездку, – бормочет она, имея в виду «Разъезжай и Сооружай», когда она познакомилась со Светой и Настей, и они вместе колесили по Штатам и строили по пути дома для малообеспеченных семей.
Шрам довольно большой – четыре сантиметра шириной и где-то с десяток длиной – и мне интересно, как долго Лера восстанавливалась после такого.
– Я даже не знала о твоем падении. И чем ты занималась, если не могла садиться на велосипед и заниматься строительством?
Она пожимает плечами и укладывает поудобней лежащую на руках голову, а я поражаюсь, насколько ей легко в собственном теле.
– Мне наложили швы. И я взяла пару дней отлежаться. Это не так страшно, выглядит куда хуже, – я согласно мычу, слушая её рассказ и работая над кривой линией её икроножной мышцы, аркой стопы и выступающей косточки на лодыжке. – В Канберре нет особых косогоров, – продолжает она, – и мы ездили на велосипедах повсюду. Этот город идеальный для этого. Удобные маршруты. Хорошие дороги. И хотя я привыкла ездить, мои подруги были настоящими идиотками, и из-за их идей мы все много раз падали, – я люблю её голос и растворяюсь в нем, пока рисую её позвонки, люблю изгиб линии роста волос у неё над ушами. Одно дело – видеть все это, и совсем другое – касаться её, узнать руками так же хорошо, как я знаю её при помощи зрения.
Вся моя жизнь стоит фантазий на этих страницах, и я убеждена: Лера только что помогла мне создать самый сексуальный комикс, какой я когда-либо видела.
Проведя по лбу тыльной стороной ладони, со вздохом я говорю:
– Кажется, хорошо получилось.
Лера поворачивается на бок и облокачивается на локоть. Серьезно, это почти запредельно. На белом ковре в своих голубых трусиках она выглядит, будто позирует для Playgirl.
– Сколько времени? – спрашивает она.
Я бросаю взгляд на её трусы… то есть на ЧАСЫ, стоящие на коробке.
– 08:19, – мне пора выбираться отсюда.
Она потягивается – мышцы подрагивают, кулаки сжаты – и в облегчении запрокидывает голову.
– Ты покажешь мне рисунки?
– Ни за что.
– Значит, там порно?
Я хохочу.
– Ты же в трусах.
– То есть да? Тогда я еще больше хочу их увидеть.
– Увидишь, – отвечаю я. – Когда-нибудь. Я хочу добавить нотку несдержанности в свой следующий проект, – наклонив голову, я заправляю прядь волос за ухо. – Ты помогла мне с кое-какими идеями. Спасибо.
Сейчас стало неловко? Вроде нет, но, может, я просто не сильно догадливая. Это легко. Ощущается легко.
Поднявшись, она находит свои джинсы и начинает одеваться. А я прощаюсь с самой совершенной влажной киской, какую когда-либо видела.
– Просто по-дружески помогла, – бормочет она. – Была рада.
– Спасибо тебе, – повторяю я.
– Рада, что как минимум немного тебя отвлекла.
Я ловлю её взгляд, когда её голова появляется в горловине надетой футболки.
– Отвлекла от чего?
Она смеется и подходит достаточно близко, чтобы, протянув руку, взъерошить мне волосы.
– Увидимся, Сладкая Тася.
Выйдя и квартиры, она направилась к своему магазину, после чего я вспоминаю про марсианина Рэйзора и что в Variety уже разместили статью.
***
Бросив сумочку на диван, Полина усаживается напротив меня.
– Прости, что опоздала.
– Да ладно. Я заказала тебе цезарь, – я оглядываюсь на вход в ресторан. – Ты без Насти? Думала, она прилетела вчера вечером.
– Ей пришлось остаться на неделю. Что-то стряслось не то с предохранителями, не то с панелью управления…
Полина делает вид, что падает на стол и засыпает.
– Я никак не могу отследить, где она бывает, – бормочу я, держа у губ стакан воды.
– Даю подсказку. Когда я выгляжу, как сейчас, – она показывает на свой макияж и отлично уложенные волосы, – это означает, что её здесь нет. Будь она утром тут, я выглядела бы измотанной и…
– Понятно, – люблю свою девочку, но она большая любительница рассказать лишнего.
– Так что там с вами, девочки, произошло после вчерашнего Хеннесси-вечера? У вас было не понятно, кто кого тащил домой.
Когда официантка принесла наши блюда, я отодвинулась и поблагодарила ее.
– Я не помню, как мы пришли домой, но Лера осталась на ночь, – когда официантка ушла, ответила я.
Не глядя в сторону Полины, пока это говорю, я подскакиваю, когда она шлепает ладонями по столу, привстав со своего места.
– Она что?
Несколько посетителей посмотрели на нас, и я зашипела:
– Она спала на чертовом диване, может, уже усадишь свою задницу на стул?
Выражение ее лица вновь становится нейтральным, и она резко садится.
– Боже. Не делай это со мной.
– Не делать чего? – спрашиваю я. – Это же Лера.
Она фыркает.
– Вот именно.
Я стараюсь понять выражение ее лица, но с тех пор как в ее жизни появилась Настя, она лучше научилась держать язык за зубами, и хотя сейчас явно о чем-то думает, по ее лицу этого не понять.
– Ну ладно… Если об этом… – начинаю я, и она наклоняется ближе, скрестив пальцы и опираясь предплечьями на стол, и ее две идеальные темно-рыжие брови с интересом приподнимаются.
Я не решаюсь выбрать, о чем ей сказать. Понятия не имею, на что похожа личная жизнь Леры, и чем именно она занята, когда не со мной, и спасибо тебе, господи, за это. Большую часть дней мы проводим вместе, но не вечера. По количеству историй, которые Настя со Светой рассказывали о том, какой была в прошлом Лера, – при стандартном покер-фейсе присутствующей Леры – я подозреваю, что она гораздо чаще меня выходит в люди, просто я никогда об этом не слышала. И приходится признать, что из-за презентаций книги, поездок и мероприятий, свидания – это последнее, о чем я думаю в течение нескольких месяцев. А брак Полины и надвигающийся переезд в Штаты Светы занимали большинство наших девчачьих разговоров.
Так что… я на самом деле не рассказывала Полине и Кате о своем влечении к Лере. Она всегда была теплым безопасным местом, куда я могу прийти спасаться от стресса – и я с облегчением напоминала себе, что она та, с кем я могу поговорить, к кому могу обратиться за помощью, когда все вокруг катится к чертям. Кроме того, мы с девочками знаем друг друга еще со школы, и за все эти годы я быстро усвоила, как Полина рубит с плеча. У Леры был шанс в Вегасе, которым она не воспользовалась. А сейчас я не могу и представить себе, что она может заинтересоваться и осложнить нашу дружбу, тем более теперь, когда у нас так все хорошо, и я не хочу, чтобы Полина обиделась на неё, поскольку она не отвечает взаимностью на мои чувства. Сила Полины так же может быть и ее слабостью: ее преданность выше всяких пределов.
Господи, все так сложно, когда вовлечены еще и подруги.
Но с выходом книги, с меньшим количеством поездок и с этим затишьем перед съемками фильма… в моем разуме все чаще поселяются мысли о Лере в сексуальном плане,
и сегодня утром я видела её почти голой
и было заметно все, что нужно
а еще я слышала истории об оральных навыках Леры, о которых трепались Настя и Света
и, черт меня побери, это сводит с ума.