Так вот оно какое.
Это — притяжение, я точно знаю. Нечто, одновременно вызывающее оцепенение и пронзающее насквозь. Это заставляет меня чувствовать себя впервые живой и в некотором роде мертвой — когда убиты воспоминания обо всех других до этой женщины. И когда убиты воспоминания о том, каково это — быть отсюда за две сотни километров.
Мне знакома тяжесть её тела на себе и прикосновения рук, знаю, что всего спустя пару глубоких поцелуев она на вкус — как я. Как её смех превращается в стон и как она следит за моими руками, когда я к ней прикасаюсь.
Лера ставит меня на ноги и перекидывает через плечо, быстро идет по дорожке и врывается в дом. Она отпускает меня, и скольжу по ней вниз, ощущая её грудь, живот, и уже наверняка мокрую киску под тканью джинсов. Проведя пальцами по моей талии, она слегка улыбается, после чего с меня слетает моя рубашка, а следом за ней и лифчик.
От набежавшего ветра скрипнула открытая входная дверь и молоток в виде R2-D2 стукнул по деревянной поверхности. Прохладный воздух послал мурашки по моим рукам и животу. Я пинком закрываю дверь, чтобы ничто не мешало перестать сдерживаться. Над нами сгущается тишина, и теперь все, что я слышу, — это мягкие звуки поцелуев Леры на моей шее.
Её руки скользят по моей груди, талии, бедрам. Мои джинсы уже расстегнуты и приспущены с бедер. Я не тороплюсь разом раздеться, потому что с каждой снятой деталью одежды она целует меня все ниже, постанывая и покусывая. Ощущение, будто откупорили бутылку с похотью, и ее пузырьки заиграли у меня под кожей.
— Ты такая мягкая в самых лучших местах, — моя кожа впитывает её голос, когда она становится на колени и спускает вниз по ногам мое нижнее белье. — Или больше сладкая, чем мягкая.
Лера ртом находит мою грудь, покусывает и дует на соски, в то время как её руки поддерживают меня, пока я выступаю из трусиков. Она поднимает голову и шепотом спрашивает:
— Тебе нравится, когда я сосу твою грудь?
Я киваю и хватаюсь за её плечи. Мы стоим прямо тут, в полуметре от входной двери. Прижавшись грудью к её рту, я осознаю, что стою голая, а она полностью одета, и не могу пошевелиться, потому что не хочу, чтобы она останавливалась… но хочу еще. Чувствуя затопляющую тяжесть желания, я не могу сдержаться и прошу вслух. Не прекращая целовать, она улыбается и движется к другой, обделенной вниманием груди, рисуя длинный след языком, и наконец дает мне то, что я на самом деле от неё жду: смыкает губы и восхитительно посасывает.
Я смотрю на неё, на её каштановые взъерошенные волосы и припухшие от поцелуев губы, играющие с моей грудью.
— Это происходит на самом деле?
Лера кивает и проводит языком по моему соску — будто облизывает мороженое-рожок — а потом всасывает его так глубоко в рот, что мне кажется, она может меня съесть.
Моя грудь округло выпирает из её захвата, и она облизывает и кусает всюду, где не держит руками. Это безумие; мое тело ждало несколько дней, и сейчас в нем ни капли терпения.
— Охренеть, — я пальцами погружаюсь ей в волосы, а она слегка отодвигается и смотрит мне в лицо, пока пальцами поглаживает внутреннюю сторону моих бедер.
Смяв рубашку в кулаках, я стягиваю ее ей через голову и наслаждаюсь ощущением её гладких плеч под моими ладонями, пока она целует мои бедра и пупок.
Мне не хочется заниматься этим здесь.
Я делаю шаг назад, а затем еще один, и она поднимается и ведет меня спиной по коридору, держа руки у меня на бедрах, целуя и не переставая говорить, какая я офигенно сладкая и как сильно она меня хочет.
Окружающий мир накреняется, и я чувствую её кровать у себя под спиной.
Лера снимает очки и кладет их на столик у кровати. Обхватывает рукой мое бедро и гуляет взглядом по всему моему телу. Краем глаза я вижу, как поднимается и опускается моя грудь, но не могу оторвать взгляд от её лица.
Я вспоминаю, как она меня так рассмешила, что я чуть не залила колой её футболку с принтом из «Восставших из ада».
Вспоминаю день, когда она влетела ко мне в квартиру с 31 выпуском «Детективных Комиксов», который ей кто-то продал.
Вспоминаю, как она сказала «Согласна», а я — нет.
Как, опираясь на кухонную стойку и попивая кофе, я наблюдала за ней, спящей у меня на диване.
— Что происходит у тебя в голове?
Я стараюсь не запаниковать, чувствуя, как влюбляюсь слишком быстро и слишком сильно.
— Я чувствую кое-что, — шепотом отвечаю я.
Она наклоняется и, целуя мой живот, спрашивает:
— Что именно?
— Панику.
Я практически чувствую её улыбку.
— Отставь ее в сторонку.
Закрыв глаза, я запускаю руку ей в волосы. Как такое возможно, чтобы счастье так больно кололо изнутри?
— Все будет хорошо, — обещает она, поцелуями спускаясь к моим бедрам. — Я жаждала этого долгие месяцы. И знаю, ты чувствуешь то же самое. Я люблю тебя. И ощущаю, как ты думаешь об этом всякий раз, когда я произношу эти слова, как ты хватаешься за меня, чтобы удержать.
Её пальцы движутся у меня между ног, скользя по клитору и слегка погружаясь внутрь.
Это ощущается роскошью: делать это, чувствовать, находиться здесь. И просто роскошно провести всю ночь, в которой нет ничего другого, кроме происходящего между нами. Она поглаживает меня, сначала так мягко и медленно, а когда ускоряется, у меня перехватывает дыхание, и я раздвигаю ноги шире, пока она поцелуями приближается к моему рту и спрашивает, нравится ли мне и насколько хорошо ощущаются её пальцы. Я киваю, выгибаясь на кровати, чтобы быть ближе, желая её без джинсов, чтобы почувствовать её сначала на пальцах, а потом и на языке.
Я не знаю, что именно она творит своими пальцами, но это ощущается так скользяще и быстро, что я уже близко, уже почти, все вокруг начинает исчезать и…
На долю секунды её рука оставляет меня, после чего я чувствую там жалящий укус шлепка пальцами.
На панно изображена земля, расколовшаяся надвое.
Захватив губами мой рот, она глубоким поцелуем поглощает мой удивленный вздох и стонет, когда мой жар превращается в лихорадочную потребность, и я еще больше выгибаюсь под ней.
— О боже.
Она выдыхает у моих губ: «Да?» — и нежно поглаживает меня, одновременно с этим медленно целуя, затем быстро и резко шлепает меня еще три раза.
В следующий раз от её нежных круговых поглаживаний по клитору я кричу, ощущая наполненность теплом — оно взрывается во мне, скользя по коже и дымкой наполняя кровь.
Она настойчиво и с нажимом потирает меня пальцами, широко раскрытыми глазами наблюдая, как я кончаю. Когда я закрываю глаза, ощущая себя расплавленной прямо на кровати, она наклоняется и целует мою шею, рукой скользя по бедру, раскрывая меня еще шире.
— Тебе понравилось, — говорит Лера, губами поглаживая мою скулу. — Я отшлепала твою киску, и тебе понравилось.
Я издаю стон, и все, о чем могу думать, — это её губы, прижатые к моим.
— Ты совершенно испорченная, — когда она облизывает мою нижнюю губу, её слова звучат, как похвала. — И великолепная.
Я сажусь, притягиваю её ближе, расстегиваю ремень и ширинку и нетерпеливо стаскиваю с неё джинсы. Мой рот наполняется слюной от предвкушения, а она, готовая, уже кладет руки мне на плечи. Я чувствую, как Лера резко сгибается пополам, когда я обвожу языком клитор и втягиваю его в рот.
Я не так много куни делала в своей жизни, но каждый раз это было чем-то вроде целенаправленных усилий, сопровождаемых кучей мыслей:
ей вообще хорошо?
о боже, у меня язык болит
нужно ли проглотить смазку?
А сейчас ничего этого нет; в голове гуляют совсем другие мысли: как я чувствую её отклик, когда провожу по ней влажным языком. Как от посасывания из уголка рта сочится слюна, как вбираю её клитор так сильно, как только могу. Моя рука тянется к её входу, будто касалась её там уже не раз. Её тело — мое, я знаю её и могу прикасаться повсюду. Она помогает мне двигаться и найти ритм, подаваясь бедрами мне навстречу и подбадривая хриплыми стонами. Я обожаю, как она становится еще более мокрой. Лижу её, и она уже близко