Достав из сумки ручку и смятый чек, я начинаю рисовать.
На панно изображена сгорбившаяся над столом девушка. Вокруг нее разбросана карандашная стружка и клочки бумаг на полу.
— Так значит, думаешь, она решила двигаться вперед? — опустив голову и ощущая, как сердце медленно разрывается на кусочки, спрашиваю я.
Все замирают, и когда моя ручка зависает над бумагой, где-то под ребрами я чувствую хрупкое собственническое чувство, которое может вот-вот разбиться. Я хочу, чтобы Лера была мне подругой. Она необходима мне, как подруга, потому что я её люблю. Ну и кто я, если не самая большая идиотка? Я не думаю, что просила о чем-то экстремальном, просто немного тишины и шаг назад. И я совершенно не понимаю, как с этим справиться, если услышу, что все действительно кончено.
— Просто хочу сказать, что вчера вечером она была жутко злая, — слегка пожав плечами, отвечает Катя. — Она как-то не очень об этом распространялась. Бóльшую часть времени мы бродили по дому, и Света с Лерой обсуждали, что они смогут отремонтировать сами.
Будь все нормально, она позвонила бы рассказать мне об этом. Нет, будь все нормально, я бы пошла с ней. Я по умолчанию была её все эти месяцы, а она была моей. Теперь же у меня с ней нет не только секса, но и её звонков.
— Что, разве люди так не делают? — обхватив кружку обеими руками, спрашиваю я. — Разве они не отставляют в сторону отношения, пока не выровняется остальное?
— Тася, это называется порвать, — медленно говорит Полина.
— Выходит, это глупый вопрос? — я чувствую себя уязвленной ее защищающей интонацией.
Она тут же раздраженно поднимает взгляд к потолку.
— Мне не понятно, почему ты ей не сказала, что у тебя начинаются сумасшедшие рабочие недели, и ты ей позвонишь, когда появится свободный вечер?
— Потому что все мои способности выключаются, когда я располагаю таким вариантом, — отвечаю я. — Когда я с ней, я не хочу работать. А со мной никогда такого не случалось. И прости, но она должна быть на первом месте. Мое дело и было со мной раньше.
Я не могу просто взять и все бросить, потому что стала с кем-то встречаться, а рабочая нагрузка стала почти неподъемной.
Прямо сейчас я вижу, что Полина снова хочет меня шлепнуть, но сдерживается. Она просто кивает и тянется через весь стол к моей руке.
***
После завтрака я отправляю смс Лере: «Как дела?» — но она не отвечает. На следующее утро я просто выключаю телефон, чтобы перестать его проверять. И перестать ждать.
Не высовываясь из своей пещеры до вечера среды, я наконец отправляюсь в «Downtown Graffick». Дорога от моей квартиры до магазина выложена тысячами моих следов, а стоять у входной двери ощущается странно ностальгически. Меньше недели назад я выскочила из машины и прыгнула в объятия Леры. Сейчас же меня подташнивает при мысли войти туда и вести себя как ни в чем не бывало.
В течение последних двух дней я начала чувствовать себя самой большой дурой на свете. Может, приход сюда не поможет сопротивляться искушению. Может, это куда хуже: медленно осознавать, что пауза означает, она больше не моя.
Над дверью звенит колокольчик, и несколько покупателей поднимают головы, рассеянно улыбаются и снова возвращаются к просмотру. За стойкой взмахом руки меня приветствует Оля, её улыбка медленно становится безжизненной.
— Привет, — говорит она и откладывает книгу, которую читала.
— Привет.
И что мне теперь делать? Сделать вид, будто пришла купить книги?
— Лера здесь? — спрашиваю я, сразу же отметая притворство.
Мой вопрос явно доставляет Оле неудобство, и она смотрит в сторону двери.
— Ты буквально только что с ней разминулась.
Блин.
— Ладно, спасибо, — я разворачиваюсь и иду мимо стеллажей с манга, пытаясь понять, стоит ли мне ей позвонить, или же просто отправиться к ней домой и сказать, что я идиотка, и не хочу расставаться и даже делать паузу, и можем ли мы притвориться, что ничего такого не происходило?
Я беру в руки книгу и рассеянно ее листаю, когда чувствую, как сзади ко мне кто-то подошел.
— Так, — тихо говорит Оля, — Ну и какого хера тут происходит?
Положив книгу на полку, я поворачиваюсь к ней лицом.
— Ты о чем?
Она наклоняет голову и хмурится.
— Выкладывай.
— Ты про меня и Леру? — спрашиваю я. Ну то есть… это совсем не её дело, но когда это ей мешало хотеть узнать? Оля кивает. — Я не знаю, — говорю я. — Мы немного поссорились, и я просто хочу попытаться с ней поговорить.
— Я почему спрашиваю, — она снова хмурится, — вернее, почему сбита с толку, — поясняет она, — она только что ушла с Хард-Рок Эллисон.
Я стою и тупо смотрю на неё.
— Они пошли ужинать.
***
Я, будто зомби, плетусь домой, съедаю половину коробки рисовых хлопьев и, надев наушники, работаю, как маньяк, до трех ночи. Я словно переключилась в режим, где даже не думаю о том, что сказала Оля, иначе просто разломаюсь пополам.
Когда около семи просыпаюсь, я спотыкаюсь об свой компьютер и просто пялюсь на него, закрывая и открывая глаза, чтобы восстановить ясность зрения. Ничего. Ничего не помогает. Мне нужна еда. Нужен свежий воздух.
Когда я захожу на кухню, застаю Васю за кофе, она наливает мне его и молча протягивает мне чашку.
— Спасибо, — бормочу я.
У меня в руке жужжит телефон, и я вижу групповое сообщение Васи, отправленное мне, Кате и Полине:
«Она встала».
Я поднимаю взгляд на Васю.
— Сейчас половина восьмого… Вы что это, ждали, когда я поднимусь с постели?
— Типа того, — мягко улыбаясь, отвечает она.
Полина отвечает:
«Тася, мы сегодня вечером идем к Фреду».
Какое-то время я смотрю на экран, после чего кладу телефон на стол и делаю глоток кофе. Я еще не готова иметь дело с Полей.
Вася обходит стойку и идет в гостиную.
— Ты придешь?
Я сажусь.
— Вряд ли.
— Это означает «да»?
— Это означает «скорее всего, нет», — я морщусь, извиняясь. — Мне надо работать.
Она садится рядом со мной на диван, и впервые за все время, что я ее знаю, глаза Васи не улыбаются.
— С субботы ты выползала из своей комнаты в общей сложности часа на полтора. А сейчас уже четверг.
Отхлебнув кофе, я киваю.
— Я увлечена процессом. Это хорошо.
— Слушай, — начинает она, — ты не можешь делать вид, что с тобой все в порядке и при этом ни с кем не разговаривать. Если тебе грустно, скажи, и я останусь и предоставлю тебе свои свободные уши. Если же не хочешь с нами разговаривать, продолжай притворяться, что быть отшельником-трудоголиком — это нормально, но притащи свою задницу в бар хотя бы на один чертов вечер.
— Лера придет?
— Да, — отвечает она. — Твоя подруга Лера придет.
Откинувшись на спинку дивана, я закрываю глаза. Мое сердце разогналось до двухсот ударов в секунду.
***
Сегодняшние сборы занимают уйму времени. Я в ярости или чувствую вину? Сама не знаю. У меня полный шкаф одежды, что я купила для автограф-сессий и появлений на публике, и кто бы знал, до чего я ее терпеть не могу! Одно платье слишком короткое, другое слишком длинное, третье — обтягивающее. Стоит ли мне показать декольте, или все скрыть? Одеться ли мне неряшливо, чтобы показать, что мне плевать, с кем она там ужинает, или приложить все усилия, чтобы выглядеть потрясающе? В конце концов я надеваю черный свитер с V-вырезом (немного декольте), мои любимые джинсы и ботинки. Сейчас мои волосы длиннее обычного — до середины спины — и вместо хвоста или пучка я оставляю их распущенными. Я заправляю их за уши — так, по крайней мере, смогу, если надо, ими прикрыться. Никогда особо не пользуясь косметикой — у меня не было нужды ни в тональной основе, ни в пудре, — сегодня я все же наношу блеск для губ.