— Вы, может, и сможете себя защитить, но остальные? Все адепты, что обучаются в академии пока что не смогут в случае чего защитить себя от внезапной атаки со стороны падшего! Вы тоже не сможете постоянно находится везде в нужное время и быть в нужном месте, чтобы их спасти. Да, я слаба, и прекрасно это понимаю! Но вы даже не знаете, куда я собираюсь отправиться и зачем!
— Это не имеет никакого значения сейчас, — взгляд у магистра был таким же холодным, как и голос. Он смотрел мне прямо в глаза, и внутри словно что-то оцепеневало. Что-то признавало его сильнейшим, а ещё я чувствовала в нём часть своей силы и цветка. Наша связь истинных всё ещё есть, но сейчас она невероятно слаба.
На что я готова пойти, чтобы мои друзья не пострадали? На всё. Даже разорву нашу связь, если на то появится причина. Пусть я буду страдать, переняв всю боль своей половинки на себя, но зато он ни о чём не узнает какое-то время. К тому времени, когда он всё поймёт, меня уже не будет рядом. Я обязательно найду способ покинуть академию.
Как вы сюда попали? — вдруг вспомнила про своё заклинание на комнате я. Сейчас его не было, что вызывало вопросы в моей голове.
— Увы, но ты забыла о такой важной вещи, как связь истинных, — хмыкнул Ирбинеил, внимательно осмотрев меня с ног до головы. — Сейчас мы оба считаем, что тебе лучше всего пройти испытание и обучение у жриц, пока не поздно.
— Минуту назад ты говорил, что мне нельзя покидать пределы академии, — моя тёмная бровь демонстративно выгнулась, пока я скептически смотрела на своего друга. — И, дорогой мой друг, ты тоже упустил из виду одну очень важную вещь, — серьёзным тоном заявила ему, начав заплетать свои уже непривычно чёрные волосы с синими прядями. Почему-то казалось, что они всегда были светлыми.
— И что же это за вещь? — напряжённо спросил Наэрд, смотря на меня немигающим взглядом.
— Не совсем вещь, скорее факт… Ильхельдегар не сможет исполнить желание падшего без моего на то разрешения. Убьет меня — цветок потеряет свою силу, уничтожит цветок — исчезнет и он, и я. Он не сможет достичь своей цели, поэтому либо убьёт меня, либо попытается в тереться в доверие, либо заменит кого-то из близких, чтобы потом как-то вынудить меня разрешить ему загадать желание.
— Ваша связь настолько окрепла? — с сомнением поинтересовался у меня друг-сирит, нисколько не поверив моим словам. — Такого не могло произойти, ты же с цветком не проводишь время рядом целыми днями, в руках не держишь и вообще куда-то его переместила… Или он снова у тебя?.. — в его глазах отразился страх, словно я совершила огромную ошибку в своей жизни. Отчасти я понимала, почему он так испугался, но всё же было обидно, что меня недооценивают.
— Я не могу сказать, где сейчас находится ильхейдегар, но могу заверить, что он в полной безопасности и далеко от меня, — я непринуждённо улыбнулась, а потом всё-таки решила изменить свои планы: — Из-за чего мои волосы могли почернеть снова? — голос резко стал холодным и серьёзным, что ни коим образом не вязалось с той улыбкой, что сейчас была на моём лице, как приклеенная.
Похоже, зря я это сказала… Ирбинеил побледнел до такой степени, что его можно с лёгкостью отнести к мертвецам. Даже губы посинели. Глаза начали внимательно осматриаать мою голову и лицо, в них ясно читался страх. Это напрягало, ведь я действительно не понимала, что происходит и почему он так испугался. Что меня ждёт? Это явно не смертельно, так что же может случиться? Наэрд так и вовсе застыл каменным изваянием и смотрел на меня так, будто я неожиданно поднятое умертвие на кладбище.
— Ты видишь в своих волосах какие-нибудь цветные пряди? — после затянувшейся паузы спросил Ирби, схватив меня за плечи. Мой утвердительный кивок, казалось, разрушил все его надежды. — Что же ты наделала, Юза, а? — отчаянно вздохнул он, отпуская меня. — Тебе немедленно нужно отправляться в храм, иначе… — он не договорил, осёкся, словно что-то хотел от меня скрыть.
— Что ты скрываешь? И что могут означать эти волосы? Я должна знать!
Мне не нравилось, что от меня постоянно что-то скрывают. Ирбинеил и ректор академия явно что-то знают, но по неведомым мне причинам. Только не пойму одного: они специально мне всё не рассказывают, чтобы обезопасить, или просто так? Как этих двоих вообще понимать? Сначала говорят, что нельзя покидать пределы академии, а потом заявляют, что мне немедленно нужно отправиться в храм, куда я итак собиралась.
— Ирби, можешь оставить нас наедине? — пусть это было похоже на просьбу, но прозвучало как приказ. Мой друг кивнул и, бросив на меня прощальный взгляд, покинул комнату. Я чувствовала, как он уходит всё дальше, слышала его удаляющиеся шаги… И совсем не знала, как вести себя с главой учебного заведения. — Спрашивай всё, что вертится у тебя на языке, — нарушил он затянувшуюся тишину.