— Она как-то связана с исчезновением Шеннон?
— Не могу сказать, мистер Сенфт. Но, полагаю, вы не смотрели утренние новости?
— Только шестичасовой выпуск. Еще читал газету. Но не думаю, что об этой женщине в ней упоминалось.
— Миссис Уоллес также исчезла, и, поскольку детали уже просочились в прессу — хотя, видимо, не так уж давно, — я могу сказать вам, что это случилось прошлой ночью, в то время как она и ее муж Уолт якобы спали. Муж говорит, что, проснувшись сегодня утром, обнаружил, что она исчезла.
У меня свело живот.
— Исчезла?
Он кивнул, внимательно наблюдая за мной.
Я изучал ее фото, а внутри меня рос страх. С карточки смотрела пожилая женщина (вероятно, около пятидесяти, но всё еще поразительно красивая). Она улыбалась. Ее волосы блестели жемчужно-белой сединой. Она носила очки в широкой оправе, что делало ее похожей на библиотекаря. Теперь, когда я присмотрелся, она уже не казалась незнакомкой. Я видел Антониетту Уоллес на улице, когда она ходила по антикварным магазинам или гуляла с собакой, миниатюрным пуделем. Но я не знал ее так же хорошо, как своих соседей.
Я вернул фотографию детективу.
— Печально. Есть ли шанс, что она просто уехала куда-нибудь сама по себе?
Он покачал головой.
— Сомнительно. Она оставила кошелек, ключи от машины, водительские права. Всё. Даже свои очки, хотя без них, по словам родных, совсем ничего не видит.
Детектив Рамирес положил фотографии обратно в папку и достал блокнот. Я сел на диван рядом с ним и вытащил пачку сигарет.
— Вы не против? — спросил я.
Он усмехнулся.
— Это ваш дом, мистер Сенфт. Не возражаете, если я присоединюсь?
Я обрадовался.
— Не стесняйтесь. Пепельница справа. И зовите меня Адамом.
Мы оба закурили. Я заметил, что он курит сигареты без фильтра. Крепкий орешек.
— Итак, — сказал я, как только никотин ринулся в забег по венам, — если она тоже исчезла, значит Пол не виновен, верно?
— Почему это, мистер Сенфт?
— Адам.
Он кивнул.
— Простите. Адам.
— Ну, — объяснил я, — это должен быть кто-то другой. Подумайте сами, две женщины пропали без вести менее чем за двадцать четыре часа, а Пол, судя по сообщениям, находился в больнице прошлой ночью.
— Значит, вы не верите, что мистер Легерски как-либо замешан в исчезновении своей жены?
— Нет, не верю. Я знаю Пола. Он не сделал бы этого. Чуть раньше вы сказали, что он тоже исчез. Вы вообще говорили с ним?
Детектив Рамирес вздохнул.
— Только при первой встрече, когда он был на препаратах. Мне показалось, что он хотел помочь следствию. Но мистер Легерски вчера вечером выписался из больницы. Хотя он и находится под наблюдением, никаких обвинений ему предъявлено не было, поэтому он был волен идти куда угодно. И сейчас мы не уверены в его местонахождении.
— В утренних новостях об этом не сообщали.
— Похоже, что он пропал, — детектив стряхнул пепел с сигареты. — И это подводит нас к следующему вопросу. Были ли у вас какие-либо контакты с мистером Легерски за последние двенадцать часов? Или, может, вы знаете кого-нибудь еще, с кем он мог связаться? Возможно, кто-то из ваших соседей?
— Нет.
— Были ли у Легерски супружеские или финансовые проблемы?
— Не думаю. Пол казался счастливым. У него хорошая работа. Только-только купил лодку, чтобы отправиться к Чесапикскому заливу. Не думаю, что у них были проблемы с деньгами. Но мы редко обсуждаем такие темы.
Он написал что-то в блокноте.
— О чем вы и мистер Легерски обычно разговаривали?
Я пожал плечами.
— Музыка в основном. Рыбалка. Спорт.
— Известно ли вам о возможном романе мистера Легерски на стороне?
— Нет. Я же сказал, он выглядел очень счастливым. Он любил свою жену.
Но как правильно заметил Мерл, что я действительно знал об их отношениях? Их сексуальная жизнь вполне могла быть в таком же раздрае, как и у нас с Тарой. Возможно, Пол встречался с кем-то на стороне, и Шеннон узнала об этом. Стоило так подумать, и мне сразу же стало стыдно и перед Тарой, и перед нашими пропавшими соседями. Я поднялся и начал мерить гостиную шагами.
Детектив Рамирес продолжал записывать.
— И вы не виделись и не разговаривали с ним сегодня?
— Нет. Может быть, он пошел сам искать Шеннон?
— Может быть.
— Потому что я легко могу представить, что именно этим он и занят, понимаете? Особенно если решил, что вы, ребята, сосредоточены на нем больше, чем на его пропавшей жене.
— Вы нервничаете?
— А?
— Вы ходите туда-сюда, я подумал, что вы нервничаете.
— Нет, — сказал я резче, чем хотел. — Я просто потрясен и всё.