Ноа стремительно перевёл взгляд на капитана и тот кивнул. Плечи громилы опустились и он тоже сел в кресло напротив Гавина. Чудо, что мебель под ним не сломалась, но металлические трубки, лежащие в его основе, согнулись под более чем полутонной веса.
— И что мы делаем дальше? — задал он логичный вопрос.
— Я собираюсь выступить по системе оповещения города. Убедить мятежников повернуть оружие против эльдар, — ответил магистр.
Трое его братьев и советников промолчали, очевидно, ожидая продолжения и обдумывая каждый с точки зрения своего опыта чем это обернётся.
— Брат Янтарь вытянул у пленных причины их восстания и я уверен, что смогу сломать их уверенность в выбранном курсе, особенно после того, как у нас на поверхности появилось две полных роты, а люди узрели мощь нашего оружия, — пояснил чуть шире Гавин, а затем добавил. — Их же кто-то убедил взять оружие и умирать в этом мятеже. Слово такое же оружие, если сказано правильно и в нужное время.
— А что у брата Тлена? — перевёл разговор в другое русло Ноа.
Вестей от хранителя тишины не было слышно с тех пор, как он со своим отделением отправился в Арманту, так что вопрос был резонным. Магистр посмотрел на эпистолярия, но тот тоже покачал головой отрицательно.
— Я почувствовал какой-то психический всплеск на планете, но по-прежнему не могу найти его психический отклик.
— Тогда снова попробуем воксом, — кивнул Сорнери и связался с орбитой, чтобы его сигнал усилили. Потеря пяти братьев была не так важна в размерах ордена, но влияние Тлена нельзя было отрицать, и он нужен был сейчас, его слова были нужны.
Некоторое время в эфире был лишь шум статики, но затем связь немного улучшилась и Гавин услышал далёкий стрекот автоганов.
— Брат Тлен, доложи обстановку, — произнёс глава ордена, напряженно вслушиваясь.
— Ксеносы уничтожены, мятежники, что отказались сдаться, окружены и умирают, — ответил горький шепот хранителя тишины.
— Подробнее, — попросил магистр, понимая, что явно не впятером они это сделали.
— Надзиратели подчиняются нам, — как-то отстранённо ответил Тлен, а затем пояснил. — Увидели в деле брата Нарасина. А глава колонии друг диспетчера, который сбежал от вас и которого нашли мы.
Очевидно, дела в Арманте у Ангелов Ночи шли лучше, чем в Амброзио, и это вызывало бодрящее чувство соперничества. Гавин кивнул сам себе и задумался. Нити судьбы сплетались причудливым образом.
— Сколько времени у вас займёт закончить это? — спросил он.
— Час, — озвучил свой вердикт хранитель тишины.
— Предупреди командиров фрацианцев, чтобы при запросе из столицы они подтвердили своё подчинение нам, — произнёс задумчиво магистр.
— Да, брат, — шепотом ответил Тлен, добавив спустя мгновение. — Забирать нас до ухода эльдар с планеты не нужно.
— Понял. Свет Императора пусть ведёт тебя, брат, — ответил Гавин и отключил связь, переводя взгляд на остальных братьев в зале.
— Тлен справился, а мы нет, — отметил Ноа.
— Арманта маленькая колония, а у нас тут многомиллионная столица, — магистр пожал плечами, насколько это было возможно в силовой броне. — Но мы тоже скоро закончим.
Магистр ордена переключился на частоту своего отделения.
— Брат Микель, введи сержанта Тансуа и пленного Муна.
Через несколько секунд в залу с молодым десантником вошли два раненых человека. Один из них был совсем молодым худощавым бодро выглядящим парнем, который носил форму фрацианской армии и держал раненую руку закреплённой на перевязи, второй был уже немолод, виски его тронула первая седина, широкий подбородок пересекала полоса старого шрама, а облачен он был в рабочий комбинезон серого цвета, пропитанный кровью на плече, и его суровые глаза зелёного цвета буравили десантников с изрядной долей подозрения.
— Господа, я собираюсь выступить по городской сети аварийного оповещения. Вы можете подтвердить или опровергнуть мои слова, когда закончу и передам вокс вам, — озвучил план Гавин и посмотрел по очереди на двух людей.
Молодой Гэб сразу же кивнул. Он уже посражался рядом с ангелами смерти и мог считать себя счастливчиком, а гордость от факта близости таким могучим людям прямо светилась в его глазах. Пленный же, хоть и не был связан, чувствовал себя скованно, смотрел исподлобья и напоминал осторожного зверя. Тем не менее, и он тоже кивнул, поведя плечом, потому что внутренне сомневался.