- Я просто хотел попить, - поторопился объясниться Владик, решивший, что Цент как-то неправильно его понял.
- А кто тебе разрешал? - строго спросил у него изверг из девяностых.
- Разрешал? - опешил Владик. - Но я думал, что вода общая....
- Коммунизм давно отменили, теперь у нас частная собственность, - сообщил Цент, вводя программиста в курс последних новостей. - А чужую собственность надо уважать. Вода моя. И еда моя. Кто к припасам руку протянет, того сброшу с крыши, потому что крыша тоже моя.
Объяснив всем условия совместного проживания на крыше и возможные последствия их нарушения, Цент решил привести себя в порядок. Это, в частности, касалось ног. От кроссовок осталось одно название, носки стерлись до одной сплошной дыры. Все ступни были изранены и покрыты слоем грязи. Пока бежал через поле от зомби на это внимания не обращал, но теперь самое время. Цент тщательно промыл ступни, израсходовав на это одну из трех бутылок минералки. Владик взирал на процедуру такими глазами, что хотелось выбросить программиста вниз прямо сейчас, не дожидаясь более существенного повода. Цент, разумеется, понимал, что после пробежки Владик умирает от жажды так, что готов слизывать минералку с гудрона, даже после ее контакта с чужими ногами, но тот, кто имел глупость заботиться о нуждах других, не достиг успеха в девяностые. Говоря проще, Центу было плевать на жажду Владика, голод Владика и просто на Владика.
- Очкарик, снимай куртку! - потребовал он, когда помыл ноги.
- Зачем? - испугался Владик.
- Так, еще одно правило, - озвучил Цент. - Тот, кто не выполнит любой мой приказ мгновенно, а вместо этого начнет задавать тупые вопросы, будет сброшен с крыши. Всем ясно?
- Да, - хором ответили Анфиса и Маринка.
- А тебе, айтишник?
- Да! - выпалил Владик, протягивая Центу свою новую курточку.
Полученный предмет одежды Цент безжалостно разорвал на два приблизительно равных куска, после чего обмотал ими свои многострадальные ступни. Это было лучше, чем ничего. Не будь у Владика размер ноги как у золушки, он бы позаимствовал у очкарика ботинки, но пришлось довольствоваться тем, что есть.
Затем Цент организовал кормление себя и коллектива. Сунувшись в пакеты, бывший рэкетир испытал желание убить всех и больно. Сбором продовольствия занималась Анфиса, и подруга, как всегда, без всякого злого, а равно доброго умысла умудрилась подложить изрядную свинью - набрала сухариков со вкусом томата, которые Цент терпеть не мог. Ни одной упаковки с вкусными чипсами со вкусом бекона не было, и только на самом дне пакета обнаружились две пачки сухариков со вкусом хрена и чеснока. Не бекон, но хоть что-то, а иначе хоть голодай.
Поскольку нельзя было даже приблизительно спрогнозировать то время, что им придется провести на крыше, Цент сразу ввел жесткое ограничение по довольствию на чужую душу населения. Анфисе и Маринке досталось по пять сухариков (Цент долго выбирал самые маленькие и подгорелые) и по две пробки минералки. На лицах подруг Цент прочел недовольство, но бабам хватило ума держать языки за зубами. А когда за своей порцией полез Владик, то напоролся на взгляд, неприступностью не уступающий Брестской крепости.
- Ты пропускаешь, - сообщил Цент, разрывая пакет с сухариками со вкусом чеснока и хрена, и щедрыми горстями переправляя калории в свой рот.
- Почему? - всхлипнул Владик.
- Нужно экономить еду. Кто знает, сколько нам тут сидеть?
С этими словами Цент добил первую пачку сухариков, надолго припал к бутылке с минералкой, и принялся за вторую.
- Мне бы чуть-чуть воды, - взмолился Владик, наводняя очи слезами.
- Не могу, - мотнул головой Цент. - Рад бы, но не могу. Сам должен понимать - выживание, это не шутка.
- Мне бы всего один глоток.
- Один, говоришь?
- Да, да. Всего один.
- Пожалуй, лучше не стоит. Что ты будешь одним глотком аппетит раздразнивать?
- Я так сильно хочу пить!
- Понимаю. Всем тяжело. На то он и зомби-апокалипсис.
Дожрав вторую пачку сухарей, Цент немного подумал, и принялся за третью. Владик, осознавший, что изверг не издевается, и действительно ничего ему не даст, отошел в сторонку и сел на гудрон. Анфиса и Маринка, быстро проглотив свои более чем скудные порции, топтались на краю крыши и любовались на зомби. Выпрашивать у Цента добавки они даже не пытались - обе хорошо знали своего бывшего сутенера, и понимали всю бесполезность и даже опасность данной процедуры.