В ушах у Рябика шумело; к горлу подкатывала тошнота; мстилось – еще немного, и он скончается от ужаса. Но Илларион, не отводя глаз, смотрел на него в упор, и взгляд его был тверд, ласков и спокоен – словно рука, подающая помощь.
Иосиф обхватил лежащего в обмороке Марка за плечи и вместе с наставником, который не прекращал молитвы, взгромоздил тяжелое тело на полати.
Илларион читал до самой зари; Марк спал, оглашая богатырским храпом стены обители, а Иосиф Рябик пребывал на границе полусна-полуяви, с вытаращенными до боли глазами, опасаясь заснуть, жгучим огнем горя и одновременно в полной бесчувственности. Когда настало утро и угроза встречи с демоном миновала, он просто свалился на пол кельи, будучи уже без сил, и немедленно заснул.
Илларион лег отдыхать с криком петухов.
А на другую ночь демон, казалось, будто бы даже усилился…
Несмотря на то что инок Марк, очнувшись от потрясения, встал со своего ложа и, верный долгу, читал молитвы вместе с Илларионом – хоть и слабым голосом, но все же вторил наставнику, – на этот раз демон при чтении Святого Писания не замолкал, а продолжал вопить, бесчинствовать и разговаривать с монахами. Разговоры эти более всего удручали несчастного Рябика.
Бедный инок, хоть и выспался, и наелся вволю, сколько позволяли церковные обычаи, чувствовал себя на грани жизни и смерти.
Особенно же обидно, что сам он на этот ужас напросился.
Накануне Илларион его спрашивал:
– Ну что, отрок, выдержишь духовный бой?
Рябик только кивнул в ответ. Не признался Иллариону, каково ему приходилось: а вдруг наставник возьмет да и отошлет от себя? А здешний черт, по слухам, привязчивый – не ровен час, прицепится?! И добьет тогда Рябика в одиночку. С бесовскими силами такое бывает – пристанут к тому, кто послабее… Это им, нечистым духам, на доблесть.
Оказаться же с демоном наедине, без своего почитаемого и горячо любимого наставника, который Иосифу приходился почти что заместо отца, – о таком ужасе Рябик и помыслить не хотел! Он предпочел остаться в обители: пускай с чертом, но зато уж и с Илларионом вместе. И будь что будет!
Стоя на молитве рядом с иеромонахом, не чуя под ногами земли, отрок едва шевелил сухими губами, повторяя: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, грядый судити живых и мертвых, помилуй нас, грешных, прости грехопадения наши, и имиже веси судьбами, сокрый нас от лица Антихриста в сокровенной пустыне спасения…»
– А за голыми девками в бане подглядывал? – спросил, пришепетывая, демон прямо в ухе Иосифа, будто там себе новое гнездо свил. – Я знаю: подглядывал!
Иосиф сбился и, заглотив слюну, промолчал. Самое ужасное: Илларион с Марком ничего не услышали. Читали себе по-прежнему, без запинок, будто так и надо. Неужто нечистый разговаривает теперь только с ним, с Рябиком?!
– Ну что ж ты сробел? Иди ко мне! Я тебя приголублю…
Пылая лицом и замирая от ужаса, Рябик почувствовал, как кто-то мягко прижался к его левому боку. Боясь отвести глаза от пламени лампадки и чистого лика Богоматери, дрожащей рукой попытался он оттолкнуть то, что навалилось на него. Пальцами нащупал… Мать честная! Голая человеческая нога! А вдоль нее – длинная коса свисает. Девка… невидимая! От такого открытия инок чуть на месте не помер.
А голая невидимая ведьма принялась беззастенчиво елозить ногой по иноческим костлявым мощам, горячо нашептывать какие-то срамные невообразимые слова…
И никто ее не чуял, кроме Иосифа!
– Изыди, – собравшись с силами, прошептал Рябик. – Оставь меня, говорю, оставь!
Пихнул невидимую рукой да угодил во что-то липкое, страшное. Кровь не кровь, какая-то жижа болотная… Под рукою захлюпало.
– Уйди, брысь от меня!!! – заорал в ужасе Рябик.
– Ой, плакса! Ну и плакса! – пропищал за его спиною голос.
Страшнее всего был он для инока Иосифа – такой явственный и такой НЕЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ… Бесовский.
Иосиф закрыл глаза и, едва удерживаясь на ногах, попытался вторить товарищам: «Господи, иже еси на небесех…» И сбился.
Демон захохотал; громовые раскаты хлестнули по стенам; мигом со всех сторон посыпались на монахов камни. Повыпрыгивали из стен и, со свистом рассекая воздух, летали, едва-едва не задевая лиц.
– Убьет же! – уворачиваясь от камней, взвизгнул Марк щенячьим каким-то голоском.
– Стой!!! – перекрывая шум, крикнул Илларион и схватил за руки обоих иноков. И вовремя: они готовы были уже сорваться с места, убоявшись каменных снарядов.
– Крепко стойте оба, ничего не бойтесь. Слово Божие сильнее всего! – сказал Илларион и принялся креститься и класть земные поклоны.