Елена первой полезла в корзину.
— Понятненько. Вот что я видела в телескоп. Думала, что за темнота пролетела… А это дирижабль.
— Вы уже видели? — Родион сжал губы. — Кто бы мог подумать.
— Да из головы вылетело.
— Заходим-заходим, — торопил их военный.
— Лишь бы вы этот шар не проткнули копьём, — неожиданно додумался Родион. — Тогда получится в точности как у того пруссака в «Воздушных приключениях». Случайно проткнул шар каской.
— Не знаю, не видел.
Вся компания поместилась внутри. Пришлось потесниться, но хоть какого-то места хватило. Военный надел защитные очки.
— У аэростата два механических заводных двигателя. Пока один крутит винты, другой мой денщик заводит рукояткой. У вас раб? Заводи двигатели.
Слуга подчинился. Опять у него низкая квалификация.
— Взлетаем! — Когда поверхность экзо-Земли плавно опустилась вниз и понеслась с большой скоростью, пришелец вытер губы кулаком и обратился к компании: — У вас возникнет вопрос, как я вышиб дверь. Замок банально деревянный.
— Деревянный? — скептически переспросил Родион.
— Металлические замки появятся только во втором или третьем веке нашей эры. Есть тут историзм.
— И куда мы отправляемся? — законно поинтересовался Родион. — Долго лететь-то будем?
— На Олимп. Во всяком случае, по мнению местных. На самом деле мы живём… Скоро сами увидите, где.
Глава XI
Стандардъ,
… июнь 1901.
«Четыре года назад, в те славные июньские дни, когда империя отмечала Юбилей Её Величества, Премьер-министр предъявил цивилизованному миру нашу незаурядную роль в истории. Торжество сопровождалось экстазом верноподданнических чувств, как отметил Брэм Стокер. Не буду скрывать, но моё детище, пьеса „Ватерлоо“, как никогда раньше отозвалось на запросы современности.
Телеэлектроскоп, настоящее достижение прогресса, продемонстрировал празднества тем из джентльменов, кто по уважительным причинам не смогли посетить столицу. И меня и многих других больше всего поразила передача движущегося изображения, обещающая новые свершения цивилизации.
Но едва наши далёкие потомки ознакомились с животрепещущими темами, как возобновились споры отцов и детей, на этот раз нового типа. К нам обращались всякого рода шоумены с идеей пригласить к Её Величеству некий „шведский квартет“ и спеть перед ней песни „Waterloo“ и „Dancing queen“. Отмечу, что даже Дом Романовых при всём своём авторитете не избежал примитивных махинаций. Недавно всё те же личности посвятили супруге Николая II песни „Александра, Александра, этот город наш с тобою…“ и „Ах, Алиса, как бы нам встретиться, как поболтать обо всём…“, а вдовствующей императрице они посвятили песню „Mamma Maria“. Если легкомысленное отношение к августейшим особам выказывали шоумены, государственные деятели поступили тоньше. Каждый из нас слышал „Имперский марш“ Элгара, но люди из Будущего предложили „Имперский марш“ Дарта Вейдера. Для кайзера сгодится.
Сосуществование великих держав во все времена упиралось в ежедневные сложности, но когда мы видим ликование верноподданных, имперский дух лишь крепнет. Я не знаю, доживём ли мы до венца прогресса, но он, вне всякого сомнения, неизбежен».
«С горечью вспоминаю ту идиллию, что своими глазами созерцал за океаном шесть лет назад. Как сейчас помня поездку в Соединённые Штаты, мне неприятно видеть, как на любимой мною земле негры устраивают бунты, требуя незамедлительные права. Возможно, негры не столь ужасны, но мулаты вновь вызывают омерзение. Отечественные консерваторы не поступили по принципу „враг нашего врага“, а осудили постыдные начинания. По сообщениям отечественных корреспондентов, если бунт чернокожих не прекратится, от лозунгов они перейдут к людоедству, масонству и, не приведи Господь, сионизму».
Скромный лондонский эскулап Симеон Уиллард умел собрать разнообразное общество. Когда повод для встреч вновь случился в его жизни (в свежие апрельские дни 1902 года), общество собралось в бывшей гостиной господина Хамфри.
Сам терапевт предъявил пациентам настоящую практичность — стеклянные колпаки не резали глаза пылью над бездействующим содержимым, в противовес тому, что мы увидели бы у предшественника. Кулак упёрся в выпуклую щёку доктора, пытливые глаза пожирали сияющий кофейник.
Её Величество по-прежнему здравствовала, вопреки всем скептическим прогнозам потомков. Некоторым другим знаменитостям жизнь не продлили, в том числе художнику Левитану, но какая иная судьба была бы уготована еврею? Покуда над крышами привычной Викторианской Земли светило ясное апрельское солнышко, Небесные люди жили в сентябре года 2020-го. Не желая сойти с ума, Уиллард при каждом упоминании мысленно вычитал 100 лет, что виделось ему более привычным для скромного разума.