Ни единого слова об осведомлённости не коснулось его ушей. Судя по лицам, собеседники впали в прострацию.
Уиллард потёр висок указательным пальцем. Тема беседы сдвигалась в новую сторону.
— Боюсь, доктор Фрейд не всегда поможет, — продолжал доктор с некоторой, если можно так сказать, обречённостью в интонациях. — Вы знаете, дамы и господа, что нынче происходит? В Кампучии и в Ирландии? На первый взгляд, нам нет до них дела. Кто виноват, с чего началось? Придётся долго думать.
— Кто виноват? — задумалась госпожа Дулиттл, пока злободневные вопросы не вернули её в лоно семьи. — Вы знаете моего сына Генри, он журналист. Дальше-то что? Всякие там украинцы… Они избили моего сына и обозвали агентом Москвы!
— Мадам, приношу извинения. Ваш сын-журналист — агент Москвы?
— Мой сын? Как вы могли подумать!
— Вы взгляните на статью. Генри Дулиттл — журналист нашей газеты. Кайзер и французский президент назвали его агентом Москвы.
Дама тяжело задышала.
— Я вас не понимаю.
— Слушайте внимательно. Генри Дулиттл — журналист. Кайзер и французский президент называют его агентом Москвы. То есть Генри Дулиттл агент Москвы.
Уставшая дама откинулась на спинку кресла. Но стоило упрямой даме погрузиться в неведомые нам мысли, Уиллард вернул её на твёрдую почву. Новая тема говорила сама за себя.
— Знаете ли вы, как правительство распорядилось гипноящиком? Изобретением вашего мужа. Если по этому пути пойдут и дальше…
Глава 12
Путь к звездам ведет через многолетнее заключение. Астронавтика пахнет тюрьмой.
За бортом аэростата промчалась древняя Европа. В сумраке было хоть как-то видно, что Цицерон сказал об уровне развития соседей чистую правду. Прошло примерно два часа.
Корзина стукнулась о посадочную площадку. Судя по маршруту, пришелец привёз относительно честную компанию куда-то к праславянам.
В конце маршрута лес был выжжен. Вдалеке виднелось множество изб. На открытом пространстве возвышалось жилище олимпийских богов: некое большое кирпичное сооружение с деревянными пристройками. Достаточно краткого описания. Особые архитектурные изыски в строении не замечались.
Около входа висела, как пояснил пришелец, предупреждающая надпись для местных жителей: «СТОРНĪĬĪМЪ · ВЪХОДЪ · ѤСТЬ · ВЪДЗПЄРТѦ». Ладно, эти слова хотя бы можно распознать, особенно по контексту. Но каково было бы современному человеку в древности без возможности понимать и говорить?
Родион вместе с подчинёнными рассмотрели постройку, но сосредоточиться они не смогли. Ведь неподалёку обнаружился космодром. На взлётной площадке возвышалась потрёпанная, обшарпанная шестигранная пирамида высотой не меньше чем с тридцатиэтажный дом (снизу точно не определишь). Стальные ноги возвышали пирамиду на десяток метров. По бокам от её вершины возвышалось нечто такое же огромное и плоское, скрытое под обширной тканью.
— Наш корабль, единственный в мире. Единственный в начале нашего века. Круто?
Родион старался не завидовать.
— Ага. Что там сверху?
— Скоро увидите. Только здесь вам не тут, а вон туда. В нашу резиденцию. Работники строили, как иначе? Мы не рабы, рабы не мы.
— Оно и понятно… — хрипло вздохнул Родион.
Массивные двери закрылись вслед за военным. Внутри помещения вспыхнул свет.
— Электричество вырабатывают работники из местных, лампы и остальное мы взяли с Земли, — с некоторой гордостью пояснил военный.
— Говорите, Олимп? — спросил Родион, когда военный гордо выпятил грудь.
Внутри жилища богов размещался зал с дорическими колоннами (судя по внешнему виду, проектировали их явно не архитекторы). На столе виднелся чайник, вокруг были расставлены кресла Wassily. Не железные, а деревянные. И жезл, прислонённый к столу.
По стенам висели фото незнакомых людей — среди них виднелись некий батюшка, а также военнослужащий в не очень современной российской форме. На другом столике аккуратно лежали несколько пейджеров и дискеты с надписями Norton Commander и MS-DOS.