Фото некоторых российских политиков туда всё же просочились. Включая Бориса Ломанова. С газетного листа смотрели холодные рыбьи глаза (для полноты картины не хватало лишь фото Ломанова с усатым лицом Глебатина, накачанным жиром ради внешнего сходства). Пожимал руку Чурову и благодарил за поддержку. Обсуждал с Дугиным докторскую диссертацию В. Ладынина, которая называлась «Устроил ли Дж. Буш-младший Техасскую резню бензопилой?». В газете её упомянули.
Ладно уж, вернёмся к частной жизни. Наконец-то. Что там у нас?
В предыдущий раз мы встречали старшую Шишкину на другом конце телефонной линии. Теперь мы видим завитые каштановые волосы, а дочери Эдита Робертовна передала занятие инженерным делом и форму носа. (Прямой и длинноватый, если кому интересно. Цвет волос у Елены в отца.)
Отец Родиона, соответственно, передал сыну мизерную часть денежного состояния. Только вот в нью-йоркской квартире его не оказалось. Олигарх, как-никак. Мать, бывшая учительница русского языка родом из Ленинграда, давно уже рублёвская жена, так что она осталась с мужем.
Кстати. Недавно рассказывали, как рублёвская жена велела прислуге спрятать от мужа бутылки с выпивкой. Тот не пил с первого срока Путина, но боялся рецидива. Особенно после повышения цен на алкоголь. А вообще, стоит ли упоминать? В имидж Моисея Николаевича Сергеевского входила игра в гольф и в бильярд. Этого достаточно.
Вернёмся к нашим баранам. У гостя из Прошлого можно было спросить, как он относится к т. н. «присоединению Малороссии к России»: царь поделил её с сегодняшней страной, равномерно распределив обе власти. Что есть, то есть.
Опять политика… Что в доме-то?
Господин Литтлвуд (которого Родион мысленно называл не господином, а товарищем) выглядел очень даже добродушно. Хоть и старинный джентльмен (в изначальном смысле слова), но может он не так уж и плох? Что мы видим? Барин тихо стучал тростью, в которой могли быть запрятаны фляга со спиртным или футляр для сигар. За всё время, находясь в гостях, он ни разу не проявил такое содержимое. Наверное, слышал о современном здравоохранении.
Пил чай из блюдечка. Капал вареньем на стол. Даже слегка улыбался, когда капля принимала необычную форму.
Помнится, в начале спокойного и мирного общения гость интересовался не только Еленой, но и учёным, которого он называл господином Сержем. Спрашивал насчёт отца-миллиардера и немного поинтересовался наукой (хотя им далеко не всё следовало знать). Впрочем, мы не станем выкладывать вам все-все подробности. Родион не одобрит.
Родион даже слегка обрадовался, что на него обратили внимание. А то что это все к Елене так привязались. То есть не всем она прям так понравилась, но звездой её признали. А знаменитостей любит далеко не каждый. Что там барин спросил?
— Вы родились в июне, мадемуазель? — гость заинтересовался календарными подробностями.
— В июне. Тридцатого. А что, здесь что-то особенное? — Елена вспомнила один из её любимых советских фильмов, «31 июня».
— Для меня особенное. Вы знаете нашего первого космоплавателя, господина Шепарда? Ему весьма понравилась дама с картины «Пылающий июнь». Мой товарищ даже взял картину в космос.
Родион взглянул на гостя поверх очков:
— Признайтесь честно, правда ли, что ваш друг брал в космос лакея?
— Истинная правда. Что вы видите необычного?
Родион нервно дёрнул головой. Ему пришло в голову примечание Заходера к «Алисе в стране чудес»: «Ливреи сейчас уже почти никто не носит, хотя лакеи, говорят, кое-где ещё встречаются».
Родион плохо понял один момент: почему викторианские космонавты не знали, что в космосе радиация. Они, видите ли, вышли в открытый космос и своей смертью доказали наличие в нём излучений. Раз до этого не знали, значит, стены корабля их не защищали. Но тогда почему они раньше не погибли? В том числе Шепард. Гость не смог объяснить. Судя по выражению лица, ему самому было стыдно.
Так-так-так, это было начало разговора. Послушаем другой фрагмент.
— Пришёлся ли вам ко вкусу двадцать первый век? — поинтересовался Родион. — Что вам понравилось больше всего? Или не понравилось.