— Ой, у тебя пятно на галстуке.
Родион нагнул голову к галстуку под прямым углом и ответил:
— Ничего, сойдёт.
Именно в этот момент открылась дверь и в проёме возник черноволосый и белозубый парень в смокинге, то есть Арсен. Он смотрел на голову учёного и думал, зачем тот собрался бодаться. А может, и не думал. Мы же не можем залезть к нему в голову.
Когда Родион вернул голове статус-кво, Арсен достал из-за спины букет белых роз и с откровенно грустным взглядом вручил его Елене.
Шеф вздрогнул. Его вечно преследовал этот кошмар.
— Опять, опять, опять… — рассеянно пробормотал Родион, после чего попытался строго взглянуть на Арсена. Не получилось.
Эраст почесал затылок и заодно предложил собственную версию:
— Что стряслось? Неужели Арсен на Лене уже женился?
Легко представить реакцию начальника на подобное заявление.
— Что вы врёте! Как вы могли подумать, хулиган!
С этими словами он помахал правой рукой, угрожая.
Француз в ответ вздрогнул.
— Нè слушаï его, Лèночка. Лучше пôдумай обо мне…
(Один из тех случаев необъективного восприятия, когда Родион слишком ясно замечал акцент собеседника. Но он всё-таки настроился на нужную волну и лишние звуки исчезли.)
Арсен почесал набриолиненную голову, достал из-под смокинга записную книжку, нервно раскрыл её и вчитался в записи.
— …Подумать… подумать только, уже прошли 5 лет, 4 месяца и 16 дней, как я остаюсь твоим женихом, а ты ещё не сменила Россию на Францию! Если бодяга продолжится, я попаду в Книгу рекордов Гиннеса…
— И сколько лет, месяцев и дней вы будете продолжать? — набычившись, спросил Родион. — Заняться нечем?
— Моё чувство ниспослано небесами. Не мне о нём судить.
Кандидат наук чуть было не подпрыгнул, но стремление к солидности оказалось сильнее.
— Небесами… Обратитесь к психологу или психиатру, он вам всё живо разложит по полочкам.
— Qu’est-ce que c’est? Что за странности? — с грустью спросил Арсен. — Почему вы меня не любите? Потому что я француз? Потому что я европеец? Потому что я католик? Потому что я западенец? Поэтому?
— Потому что некоторые французы — недофранкоканадцы, — хмыкнул Браун и, не обращая ни малейшего внимания на выражение лица европейца, продолжил: — А некоторые канадцы — недоамериканцы. Французы — европейцы. А некоторые европейцы — недоамериканцы. То есть некоторые французы — недоамериканцы в квадрате. Вы поняли, как я вычислял?
— Non…
В ответ Сергеевский так взглянул на Брауна, что от дыбом вставших волос того спасла только бритая голова.
— Это что за Хайль Гитлер? Какие такие недоканадцы?
Роберт хмыкнул и объяснил с ноткой недовольства:
— Что здесь непонятного, босс. Я не говорю про всех, я говорю про некоторых.
— Согласен. Русские тогда, интересно, кто? Недоукры?
Ответил Эраст: он поднял указательный палец.
— Наоборот. Это салоеды — хронические недорусские.
— Почему же?
— Не знаю… Не знаю… Ну почему мама родила меня наполовину украинцем? — он опустил и палец, и голову. Даже хлюпнул носом.
— Генеалогия … — уверенно объяснил начальник.
— В том то и дело, блин… Вдруг окажется, что гены мигрантов, хохлов и кавказцев доминантные? Тогда русские постепенно вымрут…
— Ну у вас и гипотеза, дорогуша. Очуметь.
Арсен тем временем смотрел куда-то в пол.
— Почему mon chef russe относится ко мне, как к… Сам не знаю. Браун из Штатов, его страна от России ещё дальше. Того и гляди, Америка с Россией отгородятся стеной. Буквально…
— Стеной? — удивился Браун. — Это вы точно подметили. Получится совсем как в Мексике.
В обмен мнениями вмещался Родион. Для этого он медленно и равномерно постучал по столу ладонью, отчего периодически раздавался гул. Подчинённым стало не по себе. Недаром в газетах писали, что он один так умеет.
Для большей убедительности Родион показал кулак.
— Что здесь происходит, граждане? Я отношусь к мсье Делону… Короче, отношение Елены ко мне, и её отношение к мсье Делону, связано с частной жизнью, а не с генеральной линией партии! Кстати, вы западенец? Тогда понятно, почему вы запали на Елену.
Арсен покосился в сторону начальника.
— Пардон, не расслышал. Что вы говорите… вы говорите, это связано с генеральной линией какой именно партии?
— Хватит, надоело мне! — ответил Родион, засопел и шумно вздохнул. Елена ласково взглянула на него, словно прося успокоиться. — Хорошо. Начинаем совещание. Садитесь.
Если хотите большей объективности, мы добавим, что у Арсена был старый друг, и Родион относился к нему гораздо лучше. Второй француз был художником. Сам Родион уважал творчество этого человека и под его влиянием сам попытался нарисовать что-либо. Некоторых успехов он добился. Может, пригодится?