Выбрать главу

— Ваше поведение неудовлетворительно. Почему вы опоздали? — Родион нарочито опустил брови.

В ответ Шепард кивнул, важно поднял указательный палец и чётко произнёс:

— Потому что марсианин.

— Потому что гладиолус! На Марсе нет жизни, это любой первоклашка знает.

Шепард замялся. Его собеседник-начальник выглядел строже, чем тот, возможно, ожидал.

— Вновь приношу iизвинения, но перед вами направление обшчественной мысли.

— Допустим. Я сначала спрашивал про другое. Думаете, вы обязаны опаздывать?

— Iизволю заметить, вы не совсем верьно поняли. Я викторианец. Викторианскəй этикет предписывает опоздание.

— Почему?

— Тот, кто опаздывает, тем самым даёт понять, что он не бросил все дела ради визита.

Елена упёрлась кулаком в правую щёку и вздохнула.

— Что-то сомневаюсь… Когда я была студенткой, один препод говорил, что опоздавший как очаровательная девушка: хочет привлечь к себе внимание.

Арсен взглянул на неё такими глазами, словно хотел сказать, что она и есть опоздавшая. Елена слегка отвернулась. Отклонила лесть.

Шепард пожал руку мужчинам. Перед Еленой он просто встал, как вкопанный.

— Что вы стоите?

— Я жду, когда вы поклонитес. Таков этикет.

Елена поклонилась, Шепард ответил тем же.

Теперь он ждал, когда дама сядет. Пришлось сесть.

Рот у Шепарда слегка растянулся. Сев за стол, он быстро окинул взглядом всех присутствующих и немедленно достал из кармана визитки сигарету.

— Мадемуазель Шишкина, вы случаем не курите ли?

Елена отмахнулась.

— Нет, что вы! Спасибо.

Шепард сунул сигарету в зубы и извлёк из кармана архаичный спичечный коробок (деревянный и обклеенный бумагой). Это действие привело бы к известным последствиям, если бы половина сигареты не упала на колени. Родион возвышался над гостем с ножницами в руке.

— У нас ограничено курение. Поэтому… — здесь он сделал паузу.

— Что изволите?

— Поэтому я предлагаю вам изобретение наших современников — никотиновый пластырь.

— Что за вещь никотиновəй пластырь? Iинтересно было бы взглянуть.

— Сейчас я не могу. У меня его с собой нет.

— Если нет, отчего вы обешчаете, милейшəй? Не можете, не собираетес, но обешчаете.

— Вы в этом только меня обвиняете? Вы многого не видели.

Все вокруг промолчали. Сотрудники были полностью согласны, все до единого.

— Позволю себе не согласиться с вашим благородием. Хопкинс, подайте лист.

Слуга вынул лист из-за пазухи. Господин пошуршал им, держа на вытянутой руке.

— Стихи? — Елена разглядела часть строчек.

— Что-то в духе вашего дуэта… — Родион очень кстати припомнил когда-то услышанные куплеты. Шепарду и его приятелю только в КВН выступать.

— Совершенно верно, господин Серж.

Знать должен всякий грамотей: У каждого своя палитра. И мы у «вежливых людей» Пить будем царскую поллитру.

— И что бы это значило? — поинтересовался Родион, скорчив лицо от интереса.

— Люди бывают разные, а мы к вашим услугам.

— Слишком заумно.

— А мне понравилось, — ответила девушка (если честно, с большой дозой неуверенности), а Родион положил руку ей на плечо.

Шепард спокойно перевернул листок.

Как ни старайся отличить, Maidan и square — одна натура. И может только скверной быть Майдановская диктатура.

Портреты на стене, казалось, скрипнули, выразили одобрение.

Гость замолчал, ожидая реакцию сотрудников-слушателей.

— Мы собралис вместе iиз-за предсказания от протославян и протоурок? — наконец спросил гость. — Протоурки, надо полагать, протобестии.

Родион призадумался.

— Iили то были гениальные протомайя? Нам сообшчали касательно Нибиру и других открытий. Очевидно, наука вашего мира шагнула далеко вперёд?

— Нибиру не существует! — невежливо крикнул Родион. — Марсиан с селенитами тоже.

— Серьёзно ли?

— Не существует!

Все знают, что астрономы обнаружили неведомую экзопланету. Должно же быть ясно. Вместо этого Шепард твердит странные вещи. Телевизор не смотрит? Или наоборот, смотрит (раз там работал его друг)?

Шепард выглядел смущённым. Елена продолжила обмен мнениями:

— Вообще-то, современные учёные многого достигли. Например, один из них… Фамилию не помню, имя не помню, а отчество как у Путина.

— Виссарионович?

Произнеся внезапное отчество, Родион схватился за голову. Казалось, портреты на стене опять-таки заскрипели.