— Вы правы, воистину я есть консул. Но я должен быть демократичным. Дикие народы отвергли нас, мы же будем самым образованным народом. Мы по сути самый образованный народ, что бы там ни кричали парфяне. Парфяне всегда врут.
Помолчав, добавил:
— Но кое-кто из правительства предлагал переименовать полицию. Чтобы она называлась ополчением.
— Не нравится мне это, — прошептала Шишкина, подойдя к подчинённым. — Может, уйдём? Хотя тут занятный случай.
Один из полицейских повернулся к ней. Смотрел он такими глазами, что действительно лучше было уйти.
— Ладно, пошли.
Трое людей (слуги рядом не оказалось) отошли в сторону. Толпа быстро скрыла их от полиции.
Стоило Елене успокоиться, как за спинами послышались шаги. Наши современники отходили всё дальше. Шаги по-прежнему приближались. Когда Елена осмелела, чтобы обернуться, за спинами оказались те самые полицейские в тёмно-синих туниках. Один из них ритмично покачивал дубинкой и катапультой за спиной.
— Идите сюда.
Современные люди не знали, что ответить.
— Я рядовой полиции. Вы преступники. Дайте двадцать сестерциев.
Браун достал из кошелька двадцать сестерциев. Те самые, из музея.
Полицейский попробовал монеты на зуб и удовлетворённо кивнул.
— Не обманули. Ровно двадцать.
Полицейский развернулся и ушёл. И Елене это точно не понравилось.
— Вы дали ему взятку? Мы прибыли на эту Землю не для того, чтобы давать взятки.
— Он сам потребовал.
— Только мы прилетели на другую Землю…
— Точно? Вроде бы в Древнем Риме это было распространённым явлением.
— Допустим. Только если полиции там не было, она не должна была брать взятки.
— Почему?
— Потому что её не было. Как тот, кто не существует, может брать взятки?
Браун кивнул.
— О'кей. Только вы кое-что не учли. Эта полиция мыслит? Раз мыслит, значит, существует.
— Откуда вы знаете, что она мыслит? Погодите-ка. Вам не кажется, что мы втроём привлекаем к себе внимание? Может, разделимся? У нас есть телефоны. Если надо, созвонимся.
— А я? — не поверил Попов. — Я изображаю вашего мужа.
— Вы правы. Поженимся — созвонимся. Ладно, я пока обследую город.
Экран в потайном кармане показал нужный дом. Главное не забыть, где какая дорога.
Девушка уже приготовилась к разведке, как в конце улицы выросли древние мусора. Что характерно, те же самые. Елена сделала вид, что не заметила, и ускорила шаг.
Что это? Перед её носом возник полицейский в фуражке.
Тот полицейский, который возник спереди, крикнул:
— Это она!
— Согласен, господин лейтенант.
Полицейский протянул руки к Елене, отчего она отдала сестерций.
Другой полицейский смотрел на деньгу робким взглядом. Лейтенант прикрикнул:
— Что уставился? Работай, а то оклад не получишь.
Лейтенант уставился на аверс монеты. Через полминуты он крикнул подчинённым:
— На ней самозванец! Рядовой, и ты, как тебя там, работайте!
Полицейский схватил Елену, которая успела разглядеть на монете профиль императора Августа. Историческая неувязка вышла. Хотя и тех неувязок было достаточно.
Второй полицейский противно смеялся. В конце концов, он схватил девушку за ноги. Это уже слишком, вы не находите? Теперь она висела в горизонтальном положении.
— Мы не знаем её имя, — вполне справедливо заметил один из полицейских.
— Меня зовут Кальпурния.
— Что здесь происходит? — спросил некий голос. Впрочем, обладатель голоса оказался знакомым.
Перед глазами Елены возник Цезарь — возможно, тот самый, который встретился с Поповым. Другие, вроде бы, пока не появились. Как рассказывал Родион, один его знакомый в старшем школьном возрасте мельком увидел фильм «Гладиатор» и удивился: откуда Колизей во времена Цезаря? Понятно, что это титул. Здесь же Елена мысленно называла его просто Консулом, потому как тот не заслужил историческое имя. Да и шеф объяснял, что кванки соответствуют оригиналу в разной степени.
Глава государства оглядел девушку с головы до ног. Паланкина рядом не было. Выглядел лидер так, словно специально ходил пешком и словно виноваты в этом наши современники.
— Что вы творите, господа полицейские?
Они пытались объяснить. В ответ Цезарь надменно вскинул голову.
Елена удержалась от смеха: больно уж маленький рост оказался у этого лидера. В нашем мире он был выше сантиметров на десять, даже больше.
Служители порядка замерли, словно ожидали пакость. Консул их с важным видом отогнал. А вот его слова были совсем уж неожиданны: