Но вот самая нудная часть работы осталась позади. Впереди — самый ответственный этап.
— От я лосятина! — воскликнул Родион. — Груз нужен. Хороший. Сотку, не меньше, чтоб с гарантией. Есть идеи?
— Можно гири купить, — предложил Петя.
— Можно-то можно, а как их сюда переть? — вздохнул Родион. — Они же тяжёлые, суки.
День у Руслана не задался. Сперва эти долбозавры, «менеджеры зала», потеряли дорогой пылесос, который уже был оплачен. Самое интересное, что пылесос числился по базе, но вот беда — клиенту нужны была техника, а не буковки и циферки из эксельной таблицы. Руслан орал на этих тупорылых, мало глотку не сорвал, заставил ползать по всем подсобкам, так что через полчаса их белые рубашечки были в говнище, но толку ноль: пылесос как корова языком слизнула. Потом он позвонил той ссыкухе из университета, хотел пригласить в субботу на хату на пару палок, а она его обломала: типа с друзьями собралась за город. Он хотел было её послать, но сдержался. Пусть ещё разок поработает ротешником, а потом можно и пинок под сраку выписать. Потом уже по дороге домой у него два раза глохла тачка. Короче, домой приехал злой, как пёс. «И фонарь, сука, не горит», — отметил он, идя к подъезду.
Он увидел, что от подъезда к нему шагнули два каких-то штриха, и напрягся. Ну, а кто бы на его месте не напрягся!..
— Онуприенков? Рустам Алексеевич? — спросил один из этих.
— Руслан Александрович, — машинально поправил Руслан. — Чё на…
— Да мне хоть Магомет Иосифович! — хохотнул тот кекс… и тут Руслану в голову слева прилетело что-то тяжёлое.
— Подхватывай его, ты!.. — яростно шипел Родион. Пока Петя держал на весу нелёгонькое тело недруга, Родион завёл его руки за спину. — Сейчас браслеты наденем… и будешь ты у нас, дядя, арестованный!
Петя только завистливо вздохнул. Как же легко у Родьки это получается!
— Всё, готово, понесли!
Бесчувственное тело отнесли в «бычок». Как выяснилось на заключительном этапе подготовки к спецоперации «Аццкая мстя», достать грузовоз без водителя потруднее, чем с наличием такового. Но они справились. А значит, справятся и со всем остальным. Подтащив «клиента» к машине, Родион нахлобучил ему на голову мешок из-под картошки, обмотал ноги скотчем и в таком виде зашвырнул в грузовой отсек.
— Как сказал Гагарин, «Поехали»!
Петя молчал. («Пока этот козёл при нас — молчи, не говори ничего! — строго-настрого велел ему Родион. — Если что, я буду говорить. Я для него чужой дядя, а тебя он может по голосу опознать. Тогда проблемы будут.») Ему было страшно, по-настоящему страшно. Он понимал: то, что они уже сделали, описывается несколькими статьями уголовного кодекса. Если что-то пойдёт не так — тут никакой дядя из Общественной палаты не поможет. Может, отступиться, пока не поздно? Завернуть во дворик потемнее, вытряхнуть этого придурка из машины, надавать пинков и уехать, а? Он уже своё получил… Нет. Нельзя позволять себя обижать. Нельзя позволять себе прощать неотомщённые обиды. Нельзя быть малодушным. Тебе больно и страшно — а ты сожми зубы и терпи. Ты мужчина. Оставайся им. Если ты не являешься женщиной, но ведёшь себя не так, как подобает мужчине — значит, ты слякоть.
Вот осталась позади Москва, вот они свернули с шоссе на просёлок, вот поворот на лесную дорогу, похожую на возомнившую о себе просеку. Им везло: машина ни разу не пыталась заглохнуть, их не тормознули ни на одном из постов ДПС, они не сбились с пути. Такое везение бывает редко. Обычно судьба так балует тех, кому готовится нанести сокрушительный удар. Клиент ворочался и мычал под бутафорскими мешками, набитыми стружками. Живой. Скоро он пожалеет, что у его папы встал на его маму, а не на соседскую козу…