Все трое несколько секунд смотрели друг на друга, а потом взорвались хохотом.
— Ох, Гарри, чтобы я без тебя делала? — благодарно сказала Джинни и обняла его.
— Стала бы причиной суицида очередного парня, — ответил подросток и подмигнул ей.
— Ах, ты… — улыбнулась девушка и хлопнула его по руке.
Они снова смеялись, когда во вспышке огня появилась великолепная красная птица, сбросившая к их ногам три конверта. Приземлившись рядом с Джинни, Фоукс снова пел и, как для птицы, выглядел очень удивлённым, когда песня не произвела никакого эффекта на тёмных волшебников, находившихся здесь. Гарри с Беллой искренне улыбнулись, как только магическое пение наполнило их души. Не обращая внимания на поглаживания Джинни, феникс пристально смотрел на Гарри, что пригласительно выставил руку и позволил любопытной птице взлететь на неё.
— Фоукс, малыш, — радостно поприветствовал подросток. — Думаю, ты терзаешь себя вопросом, почему твоя песня не произвела на нас плохого эффекта. Что ж, несмотря на то, что мы с Беллой тёмные волшебники, которые убивали, пытали и копались в самом сердце чёрной магии — мы не злые. Да, мы беспощадные, неуловимые душегубы, и наши сердца покрыты сталью, но они по–прежнему у нас есть. Мы можем любить и доверять, хотя и делаем это очень осторожно. И, наконец, мы боремся за добро, не за свет и не за тьму, а за добро.
Птица извинительно посмотрела на подростка и потёрлась головой об его щеку.
— Всё нормально, Фоукс, я прощаю тебе. Знаю, что ты можешь чувствовать тёмную магию, исходящую от нас, но я не держу на тебя зла.
Джинни и Белла удивлённо смотрели на проявление дружбы между могущественным волшебником и древней птицей, в глазах которой читалось понимание и благодарность.
— Ладно, старик, сделай одолжение, — попросил Гарри.
Феникс поднял свои глаза–бусинки и взглянул на парня.
— Вечером я хотел кое–что сделать, но раз ты тут, возможно, ты поможешь мне и дашь своё благословление?
Гарри наклонился к фениксу и что–то прошептал. Птица с трепетом вдохнула и, расправив свои чудесные крылья, взлетела над ними, разлившись выспренней песней любви. Девушки взволнованно задрожали, как только магическая песня наполнила их души.
Гарри встал и обернулся к Беллатрикс.
— Как я и говорил, я хотел сделать это позже перед лицами людей, что дороги мне, но лучше сделать это сейчас, — сказал он и ухмыльнулся.
Он стал на колено и взял ладонь любимой.
Джинни закрыла рот руками, а Белла уставилась на подростка широко открытыми глазами.
— Дорогая, я действительно люблю тебя всем сердцем. Ты учила меня и готовила к моему предназначению, ты помогала даже тогда, когда все отвернулись от меня. Ты оказалась первым человеком, которому я действительно мог довериться, и именно ты показала мне настоящее значение любви, сделала из застенчивого, запуганного мальчика настоящего мужчину. Наша связь принесла в мою душу спокойствие и дала силу нести ту ношу, что взвалили на меня. Когда ты рядом, я ощущаю себя совершенным, мне достаточно обнять тебя или побыть рядом, чтобы чувство опасности и страха растворилось и бесследно ушло. Ты знаешь, что за отведенное нам время мы не видели ничего кроме войны, но даже если и так, я не хочу ничего менять. Ведь мне нужна сильная женщина, что знает, чего хочет, которая сможет совладать с моей скукой или плохим настроением, и эта женщина — ты. И я люблю тебя, люблю потому, что ты видишь во мне не спасителя, нет, ты видишь во мне то, что я есть — не больше и не меньше. И я хочу, чтобы ты всегда была рядом, Белла. Стань моей женой.
Волшебница опустилась на колени рядом с подростком и неистово обняла его, а с её чёрных ресниц упала горячая слеза, когда она прошептала:
— Я тоже люблю тебя всем сердцем, Гарри, и, конечно же, я согласна.
Гарри нехотя отстранился и достал из кармана мантии маленькую коробочку. С легким щелчком она открылась. Там, на тёмно–синем бархате, лежали два кольца из белого золота, на ободках которых причудливыми завитушками была выгравирована кельтская надпись, что гласила «вечная любовь».
Парень взял кольцо поменьше и легко одел его на палец любимой. Белла улыбнулась и сделала то же самое, после чего они нежно поцеловали друг друга. Феникс запел снова. Ни с чем несравнимая могущественная песня заставила их любовь вспыхнуть еще сильнее и сковать узы еще крепче. Дрожь пробежала по коже и сконцентрировалась в кольцах, надписи на которых вспыхнули красным, превратилась в тепло, что разлилось по их телам магией страсти. Фоукс действительно благословил их любовь, их обручение, их кольца, огонь на которых будет гореть, столько, сколько будет существовать их любовь, как казалось Гарри — вечно.