Белла отвела мальчишку к цели и приказала использовать заклинание «максимум», увидев, что парень не знает, как это сделать, она показала движение палочкой и добавила:
— Сосредоточься и сделай это.
Парень повторил движение, но ничего не произошло.
— Закрути палочку под конец второго движения, — отстранённо поправил Гарри.
Студент кивнул и повторил попытку еще раз. Заклинание выдалось на славу, макет с силой взорвался, оставив по себе лишь сотню мелких кусочков.
— Ура! — возопил Марк.
— Пять очков Равенкло, Джинни, теперь ты.
Форте получилось у девушки с первого раза, и оба преподавателя улыбнулись.
— А теперь «максима». Вспомни движение, — приободрила Белла.
Джинни кивнула и, сосредоточившись, произнесла заклинание.
— Отлично! Пять очков Гриффиндору.
На место Джинни возвращалась слегка покачиваясь.
— Как вы видите, усиленная магия забирает много энергии, — объясняла ведьма. — Вы, конечно, можете натренироваться повторением, но большой разницы всё равно не будет. Кто–нибудь еще желает попробовать?
Поттер отметил, что к концу урока только у Луны заклинание получилось правильным, остальные же ученики не смогли достичь уровня ни Джинни, ни Марка.
— И помните, если кто–нибудь узнает о нашем представлении, час расплаты не заставит себя ждать. — С этими словами Гарри отпустил учеников из класса.
Никто не отважился и слова сказать, но к концу недели об этом знала вся школа, так как такие же уроки случились у всех старших классов.
Первое преподавательское собрание сопровождалось немым интересом, пока…
— Гарри, Беллатрикс, — обратилась Минерва. — За всю историю школы мой факультет не терял столько очков, сколько потерял за неделю с вами.
— Мой, кстати, тоже, — согласилась Спраут.
Флитвик кивнул.
— По крайней мере, все факультеты потеряли примерно одинаковое количество очков, — заменила профессор Вектор, что временно занимала пост декана Слизерина.
— Все претензии к Дамблдору, — прорычал юноша.
— Гарри, пожалуйста, называй меня Альбус, — беззаботно сказал директор. — И почему это я должен быть ответственен за это?
— За исключение нескольких, этот пост занимали некомпетентные преподаватели, которых нанимал ты. Всё ученики с пятого по седьмой курс не смогли справиться с Пожирателем, разве, что Джинни, да Луна, ну и еще пара Слизеринцев. Остальные же просто испугались или не были в состоянии остановить его, — заявил Поттер.
— Зато теперь у нас есть двое компетентных преподавателей, — тихо хихикнул старик.
— Это продолжится? — серьезно спросила МакГонагл.
— Если понадобится, то да, — улыбаясь, ответила Белла.
— А если они не начнут учиться, я лично загоню их в лес и буду заниматься, — прорычал Гарри.
— Не забывай, что всего месяц назад ты сам был студентом, — снова хихикнул Дамблдор, но радость на лице тут же исчезла, когда парень посмотрел на него.
— Я никогда не учился как они, так что прекрати говорить как старый простак.
— Знаю, извини, — пристыжено ответил директор.
— Прекрати! Всё это в прошлом! — закатил глаза парень.
За следующие месяцы мастерство и знания студентов в Защите от Тёмных искусств выросли до невиданных высот. И всё благодаря постоянному давлению со стороны преподавателей. Извечные внезапные атаки вдвоём или поодиночке закалили в учениках постоянную бдительность. Так что ни тёмные существа, ни лорды не смогли бы их больше напугать. Незнание того, что у преподавателей всё под контролем, заставляло учеников сражаться взаправду.
После каждого нападения Гарри с Беллой делали разбор пролётов, потому каждый ученик усвоил намного больше, чем когда–либо могла дать программа Министерства.
Ближе к зиме стало заметно, что преподавательница Защиты от тёмных сил беременна. К концу семестра она по–прежнему присутствовала на уроках, но всё реже и реже вступала в сражения и тихонько наблюдала за всем из–за учительского стола. Чаще и чаще уроки стали проводится под руководством Гарри, а Белла лишь присваивала очки и давала домашние задания. Они стали маленькой командой и делали всё касающееся учёбы вдвое быстрее остальных преподавателей. С каждым прожитым днём их любовь только возрастала. Каждый вечер они сидели рядом и пытались представить, каким будет их ребёнок. А на утро Гарри прикладывал ухо к животу любимой и прислушивался к ребёнку, а потом расчёсывал её роскошные волосы, видя, что даже спустя год, ей это не разонравилось.