Я поняла, что меня сейчас стошнит. Бросилась в уборную и подняла крышку унитаза, увидев внутри розовую бумажку с надписью маминым почерком – следующий торт будет на свадьбе.
«Я кормила его маминым тортом. Он лежал у меня на коленях, ел мамин торт и целовал меня. Хозяин "Джи-Транса", чёрт!»
Тошнота прошла, снесённая лавиной дикой злости на себя, на него и на весь мир, а потом резко вернулась и меня всё-таки вырвало, проклятый торт и розовая бумажка опять встретились, я горько рассмеялась сквозь слёзы – лучше бы я его вышвырнула в окно тогда, ведь так хотелось, почему было этого не сделать...
«Аванс, Лейа. На свадьбе будет круче.»
Я с истерическим мазохизмом представляла свою свадьбу – огромный жирный торт, и огромный жирный муж, старый, уродливый, улыбайся, Лейа! Ешь торт, Лейа, а потом иди в спальню и иди на подвиг, Лейа, и надейся, что тебя не стошнит прямо на супружеское ложе. Используй косметику для специальных мест, абстрагируйся, ври и отрабатывай свой трёхэтажный дом, а потом рожай ребёнка и ненавидь его, в пансион его, пусть умрёт там, Девичья Башня есть в любом пансионе.
И тут меня резко отпустило – действительно, выход есть всегда. Иногда это выход в окно, но он есть, никто пока ещё не отбирал у меня права на этот последний шаг, я смогу сделать его в любой момент. Сейчас, через два месяца, зимой в пансионе – когда угодно.
«Если захочу, я смогу. Но если смогу выкрутиться, то не захочу. Выбор есть всегда. Так почему бы и не попробовать что-нибудь придумать? Мама не говорила, что выхода нет, она сказала: "Найди". Я просто буду искать. Время есть, руки-ноги целы, голова работает. Чёрт, да у меня даже платья и украшения есть! Какие проблемы? Никаких.»
Сидеть на полу перед унитазом как-то надоело, я поднялась, спустила воду и пошла к умывальнику, стала приводить себя в порядок. Мысли тоже приходили в порядок, как будто им помогала зубная щётка и запах мяты. Мама права, надо просто приложить усилия, и всё наладится. В зеркале отражались тонкие бледные губы, жёлто-зелёные глаза, тёмно-зелёные волосы с белой прядью.
«Действительно, детский сад.»
Я осторожно нажала на механизм заколки, и белая прядь отделилась, оставаясь у меня в руке.
«Я не прощаюсь, Облачко. Просто моя любовь стала чуть менее демонстративной, это не страшно. Так нужно.»
Белая прядь лежала в ладони, как кусок прошлой жизни, а я чувствовала себя ящерицей, отбросившей хвост.
«Новый вырастет. Короткий и жалкий, но. Но.
Нормально жертвовать хвостом ради жизни, а ради хвоста жизнью не жертвуют, это глупо. А я не глупая, я всё сделаю правильно, и у меня всё получится.
Всё получится. Я найду.»
В последний раз погладив шёлковую прядь, я туго свернула её и спрятала. Навсегда.
***
3-3
Понедельник, 31 августа, пересадочная станция
Остаток дня я потратила на вдумчивое изучение журналов, даже составила конспект по всем компаниям, зазубрила его и выбросила – никаких вещдоков, никто не должен знать, что я планирую замужество. Журналы тоже выбросила, хотя мысль оставить себе портрет Алана и мелькнула на миг, но я быстро её прогнала – промедитировав на фото несколько долгих минут, я решила, что это не Алан, а кто-то всего лишь очень похожий. Различия были не заметны с первого взгляда, но при внимательном изучении бросались в глаза. Парень на обложке был младше Алана, у него были немного другие зубы, другая линия роста волос, другая форма ногтей. Учитывая всё это, плюс следы от хирургии на лице Алана, вывод напрашивался – он специально изменял лицо. Почему – это уже другой вопрос, и скорее всего, для меня будет лучше не знать на него ответа. Возможно, Алан – банальный аферист, работающий под парня с обложки, с его внешностью и талантом очаровывать, это было бы не удивительно.
«Да ещё и чужой паспорт...
Чёрт, надеюсь, всё не так. Создатель, хоть бы это было не так!»
От этой мысли накатывала тоска, я вспоминала книжные сцены про «одолевающую страсть» и в очередной раз думала о том, что они правы – сначала пара слов наедине, потом страсть, потом рваное платье и дама плачет, а кавалер уходит, потому что он негодяй.
«Приличные парни не тащат даму в постель до свадьбы.
Поэтому я нашла себе афериста с чужим паспортом и чужим лицом.»
Здравый смысл советовал не сочинять небылиц, поскорее оставить прошлое в прошлом, и заняться, наконец, своим будущим, я решила его послушать.
Когда поезд остановился на пересадочной станции, я через силу давилась своей осточертевшей серой книгой про страдания, и была рада тому, что меня прервали. На платформе почему-то была плотная толпа недовольных пассажиров, как я поняла из обрывков разговоров, всех сняли с поезда из-за какой-то проверки, но точно никто не знал – то ли контрабанду ищут, то ли преступников ловят. Для пассажиров люксов организовали живой коридор из охранников, по которому мы прошли от своего поезда до следующего. Я по пути разговорилась с девушкой из администрации вокзала, которая вела нашу группу, она по секрету сказала, что нам очень повезло – наш поезд последний, который пропускают без проверки, следующий уже будут осматривать с собаками и сканирующими магами, это может затянуться, расписание движения поездов сбилось, гостиница переполнена, в одноместные номера селят по двое, такого не было с революции.
Мне опять повезло оказаться в двухместном купе одной, я убрала книгу в чемодан, взамен купив у проводницы яркий журнал для девочек, переоделась в свежее и остаток пути читала наивные статейки про первую любовь, модные причёски и десять способов выглядеть стройнее. Весёленькие тексты пролетали сквозь голову, сразу же забываясь, но оставляли внутри ощущение безоблачной молодости, мне это было необходимо, я чувствовала себя насквозь старой.
3-4
Вокзал Грани Тор встретил меня солнечной жарой и запахом медовой пахлавы, гномы готовили её божественно, и я её сразу купила – к чёрту, мамы здесь нет, а я была хорошей девочкой весь день, имею право.
Пока носильщик с извозчиком аккуратно перегружали мои чемоданы с тележки в карету, я с удовольствием рассматривала привокзальную площадь – я любила эту Грань больше, чем родную Грань Эль и, тем более, Грань Эн, где был мой пансион. Здесь всегда было ярко, и природа в любую погоду не скупилась на краски – если уж солнце светило, то с малинового рассвета до оранжевого заката, если уж шёл дождь, то мир заливало фиолетовым и голубым, сочная зелень освобождалась от пыли, мокрый гранит домов сверкал бриллиантовой слюдой в красном и зелёном, а ближе к Новому Году гномы раскрашивали город всеми цветами огоньков, как будто рассыпали драгоценные камни по белому снегу.
«Останусь здесь жить.»
Это мысль была внезапной и смелой, но очень приятной, я специально не думала о том, каким образом это устрою, и как это согласуется с моим перспективным замужеством, просто мечтала и получала удовольствие.
Грань Тор меня восхищала тем сильнее, чем больше я о ней узнавала, каждый период истории Содружества рождал на Грани Тор и даже конкретно в Верхнем Городе новые невероятные события и новых героев, я с удовольствием о них читала и с ещё большим удовольствием о них писала. Местная газета покупала у меня статьи и публиковала под псевдонимом, это для меня тётя устроила, у неё были там знакомые. Мне было всё равно, я не жаждала славы, мне нравился процесс и гонорары, особенно гонорары.