— Мы никогда не делали ничего такого, — сказала Нова. — Кто сможет поручиться, что все остальные сумеют это сделать?
— Сильфида так делала, — ответил Сумрак. — Если она может так делать, то и каждый сможет.
Он искренне надеялся, что был прав насчёт этого.
— Не нравится мне всё это, — сказала Нова. — Самый короткий путь — отсюда. Если мы вернёмся на то место, мы лишь увеличим расстояние.
— Это верно, — сказал Икарон, — но если прав мой сын, то дополнительная высота, которую мы получим благодаря тепловым потокам, позволит нам легче парить над водой.
— Твоему сыну хорошо, — сказала Нова. — Всё, что ему надо делать — лишь махать парусами.
— Я не буду махать своими парусами, — ответил Сумрак, чувствуя себя и виноватым, и возмущённым. — Я буду делать всё то же самое, что и все остальные.
— Ты не будешь так поступать, — резко ответил ему Икарон. — Ты будешь использовать все свои навыки и силы. В этом нет ничего постыдного, — добавил он, свирепо взглянув на Нову.
— Мы должны подождать хотя бы до тех пор, пока не появится песчаный перешеек, — настаивал Сол. — На всякий случай.
— Это был бы идеальный вариант, — ответил Икарон, — но, если мы станем ждать, прогалина остынет, и силы нагретого воздуха не хватит, чтобы поднять нас.
— А как же птицы? — спросил Барат. — Нас заметят.
— Мы должны рискнуть, — сказал Икарон.
— Я вот ещё о чём подумал, — смело сказал Сумрак. — Если мы уйдём сейчас, до того, как уйдёт вода, это будет означать, что фелиды не смогут преследовать нас.
Икарон кивнул:
— Сумрак прав. Хорошая мысль.
— Такое решение молодняк не принимает, — огрызнулась Нова.
— Он не принимает решений, — сказал Икарон. — Я принимаю. Мы возвращаемся на то место и седлаем восходящие потоки. Идите и сообщите своим семьям. У нас мало времени до возвращения фелид.
Хищнозуб вытянул своё гибкое тело на нагретой солнцем ветке и с довольным видом облизывал лапы. Ему нравилось это дерево. Его широкие ветви были густым, а животу было мягко лежать на коре. От острого аромата хвои секвойи его клонило в сон.
Он был доволен теми усилиями, которые предприняли его Рыщущие прошлой ночью. Почти каждый убил по одному разу, а некоторые даже дважды. Рукокрыл, которого он добыл, партнёрша предводителя, был немного жилистым и жёстким, но позже он поймал более молодого зверя, плоть которого была гораздо приятнее на вкус. Его живот привык к новому мясному рациону, больше не сжимался, и его не крутило после еды.
Он подрос; вначале он заметил это у Миациды и у некоторых других. Мясо делало их крупнее и сильнее. Хищнозуб ощущал это в своих груди, плечах и шее. Всё шло так, как он и надеялся. Насколько ещё они подрастут? — вот, что интересовало его. Станут ли они когда-нибудь такими же огромными, как ящеры? Нет, это уже слишком много. Как только ты станешь таким огромным, ты уже не сможешь свободно ходить среди деревьев, и ещё ты будешь медленным. Ему просто нужно было стать достаточно крупным, чтобы главенствовать над всеми другими зверями.
Остров был идеальным местом. Рукокрылы были их пленниками. На деревьях жили птицы, а в подлеске — пожиратели корней и листьев. На рассвете он сделает вылазку и посмотрит. Когда его фелиды покинут остров, их будет не удержать.
— Хищнозуб!
Его уши дёрнулись, и он поглядел вниз со своей ветки. Через поляну скакала Миацида, которой он дал задание обыскать остров и отследить передвижение рукокрылов. Хищнозуб хотел, чтобы их можно было найти этим вечером. Похоже, что Миацида бежала издалека.
— В чём дело? — окликнул он её.
— Они собрались на деревьях вдоль побережья, — ответила Миацида. — Все, на той стороне, что обращена к материку.
— Быстрее, — крикнул Хищнозуб, спрыгнув на землю. — Собери Рыщущих. Мы не можем позволить им покинуть остров.
Сотни рукокрылов качались в воздухе над маленькой прогалиной, а в это время Сумрак порхал рядом с ними, выкрикивая советы и слова поддержки.
— Почти вышло!
— Попробуй ещё разок!
— У тебя получилось! Теперь держи паруса под углом и не выскальзывай оттуда!
Восходящие потоки были многочисленными и сильными, и уже множество рукокрылов поднялось в небо. Сумрак с облегчением видел, что многие из них, особенно молодые, схватывали это удивительно быстро. Некоторые, казалось, проявляли инстинктивное отвращение к взлёту, и избегали восходящих потоков воздуха. Они привыкли снижаться, а не взлетать, и это казалось им неестественным. Сильфида ныряла из одного потока в другой, выкрикивая советы всем, кто только мог её слышать. Сумрак был благодарен ей за помощь, так как она объясняла всё очень ясно — и гораздо громче, чем это мог сделать он сам.
Сумрак поглядел в небо, и его передёрнуло от отвращения, когда он увидел большое скопление птиц, кружащихся над островом. Они рассыпались по всему небу, словно созвездие из тёмных звёзд, а потом зловеще сбились в плотную чёрную массу. Но они пока оставались вдали и, похоже, не приближались.
— Наверное, фелиды выдвигаются, — сказал Икарон, планируя мимо него. — Птиц вспугнули.
Сумрак знал, что у них осталось немного времени. Многие рукокрылы уже покинули деревья и скоро начнут планировать в сторону материка. Но очень многие из них пока ещё не оседлали тепловой поток. Всё это было его идеей, и он чувствовал на себе огромную ответственность. Он заметил небольшую группу рукокрылов, по-прежнему бесцельно планирующих над поляной, и поспешил к ним. Он направил их к ближайшему тепловому потоку. Но не все были ему благодарны.
— Это была плохая мысль, — бормотал один разочарованный рукокрыл.
— Я и сам могу это сделать, мелкота, — проворчал старый самец из семьи Барата. — Мне твоя помощь не нужна.
Сильфида по-прежнему парила вокруг, предлагая советы и поднимаясь на восходящих потоках, поэтому она не теряла высоты. Она была удивительно целеустремлённой, но сейчас Сумраку хотелось, чтобы она просто поднялась повыше и начала планировать в сторону материка. На поляне уже осталось совсем немного рукокрылов.
— Они здесь!
Крик издал один из часовых. Все оставшиеся рукокрылы сразу же спрыгнули с деревьев и начали планировать в воздухе в поисках восходящих потоков нагретого воздуха. Среди них был и Икарон.
— Сильфида! Сумрак! Пора уходить!
— Давай! — сказал Сумрак Сильфиде. — Я тебя догоню.
Часовым он крикнул:
— Прямо здесь есть сильный восходящий поток!
Они спланировали к нему, и он помог им вырулить в поток тёплого воздуха. Они стрелой взмыли вверх! Ну, а где же Папа?
Из-за деревьев показались фелиды. Некоторые из них выскочили на середину прогалины и задрали морды к небу. Другие запрыгнули на ветки и полезли вверх.
Сумрак увидел отца и полетел над ним.
— Папа, залетай в этот поток, прямо здесь! — сказал он.
Отец попытался это сделать, но влетел в него, слишком накренившись, и его выбросило наружу. Он сделал круг, быстро теряя высоту. Сумрак посмотрел на землю, и увидел, что меньше чем в тридцати футах под ними стоит Хищнозуб и рычит, глядя прямо на них.
Сумрак порхал вокруг отца, едва сдерживаясь, чтобы не давать ему советы. Даже сейчас его отец не приветствовал бы этого.
Икарон вновь влетел в столб тёплого воздуха и хрюкнул от боли, когда воздух ударил снизу в его раненый парус. Он потерял равновесие и заскользил кругами, опускаясь с каждым витком.
— Папа, тебе нужно…
— Знаю! — оборвал его отец. — Всё будет нормально. Улетай.
Сумрак не мог улететь. Ему нужно было поднять отца вверх. На деревьях уже кишели фелиды. Если Папа не оседлает вскоре тепловой поток, он упадёт на землю. Под ними Хищнозуб встал на задние лапы и подскочил вверх. Перевернувшись в воздухе, фелид упал обратно. Ему ещё было далеко до них, но Сумрака всё равно напугала высота его прыжка.
— Думаю, неподалёку найдётся ещё один тепловой поток, — сказал он, но отец упрямо продолжал попытки в этом месте. Икарон влетел в поток, растянул паруса и поймал нагретый воздух. Он начал подниматься.