Смоук нахмурился.
– Ты не можешь успокоить свой ветерок.
– Могу. Это неважно. Я недостаточно сильна, чтобы было важно. Я становлюсь несчастной, когда использую свои слабенькие способности. Даже с вами, ребята. Так будет лучше всего.
Они еще поспорили, но Мерси осталась непреклонной.
На следующий день она пришла словно мертвая. Когда Блад попыталась прикоснуться к ее разуму, Мерси бросилась в туалет, и там ее рвало около получаса. Потом Мерси свернулась на кушетке, ее обычно живые глаза казались пустыми. Она вяло смотрела видео. Блад осторожно просканировала ее снова. Ее разум был похож на разум человека, напичканного новокаином и героином сразу. Словно Мерси только вспоминала, что она жива.
На следующий день Блад заперла Мерси в ее комнате, позвонила ее начальнику и сказала, что после инъекции она заболела. Возможно, они выиграют день, но потом за ней придут. А когда придут за ней, то найдут их всех. Но никто больше не сделает такого ни с одним из ее семьи – больше никогда.
– Я схожу в школу за Джеймсом, – сказала она Тилу и Смоуку. – Когда вернется Манки, не отпускайте его. Сегодня вечером мы уходим.
Осенний воздух на улице был тонок и прозрачен, вершины Сан-Франсиско note 15 бросали вызов ясным небесам, застыв в своем ослепительном сиянии. Борясь с собой, она остановилась, чтобы полюбоваться этой красотой, успокоить дыхание, потому что больше всего ей хотелось найти босса Мерси, вскрыть его мозг и выяснить, кто вколол препарат ее подруге. Мерси, которая рисовала картины, писала стихи, чей разум открывался навстречу красоте подобно цветку. Блад была их сердцем, а порой и кулаком, Тил – интеллектом, Манки – страстью и безрассудством, Смоук – их молчаливой силой, но Мерси, Мерси была их душой. А теперь она словно превратилась в мумию.
Ей следует убить их. Они знали, что делают. Если у наркотика есть остаточные эффекты, она убьет их. Она поклялась себе.
Секретарь заулыбалась, когда Блад вошла в кабинет.
– Здравствуйте, я мисс Ногалес, – сказала она. – Я пришла за моим племянником, Джеймсом. Он мне срочно нужен по семейным обстоятельствам.
Секретарь нацелила в Блад свой острый нос.
– В каком он классе? – спросила она любезно.
– В первом. В спецклассе.
– А… Думаю, их сейчас тестируют.
– Тестируют?
– Проверка на телепатию.
Блад моргнула.
– Без моего разрешения?
– Таков закон, госпожа Ногалес. Это безболезненная процедура.
– А где?
– В столовой. Но вы не можете…
Блад оставила ее объяснять, что она не может сделать. Она знала, где находится столовая.
Их выстроили в ряд, как для прививки. Две женщины в белых халатах сноровисто делали что-то с их руками при помощи стальных цилиндриков, а затем вставляли их в черные ящики. Блад в отчаянии рыскала глазами по шеренге, пытаясь найти Джеймса.
Наконец она обнаружила его с другой стороны – он рассеянно жевал печенье. Молоко и печенье для послушных детей с другого конца шеренги.
Она поспешила к нему.
– Госпожа Ногалес?
Она повернулась и увидела мистера Крейга, учителя Джеймса.
– Что здесь происходит? – требовательно спросила она.
– Обязательное тестирование. Не о чем беспокоиться.
– Джеймс так чувствителен, – сказала она возбужденно.
– Он держится молодцом. Верно, Джеймс? И вам будет приятно узнать, госпожа Ногалес, – он совершенно нормален.
Она слегка прикоснулась к разуму Крейга. Это было правдой.
– Слава богу, – ответила она.
– Большинство детей нормальны. Только один из десяти тысяч является телепатом. Сомневаюсь, что сегодня мы найдем хоть одного.
Она кивнула.
– Что ж, мне стало намного легче. Я пришла, чтобы забрать Джеймса.
– О? – подозрения просочились следом за этим возгласом.
– Да. Его дедушка, боюсь.
– Мне бесконечно жаль слышать об этом. Сколько времени он будет отсутствовать?
– Надеюсь, лишь пару дней. Мы должны поехать в Хьюстон.
– Что ж, мы будем скучать по тебе, Джеймс, – сказал он мальчику.
Джеймс поклевывал печенье. Взяв его за руку, Блад ощутила вкус шоколада.
– Пошли, Джеймс, нам нужно кое-куда съездить.
Сев в машину, она смогла немного расслабиться. "Тридцать процентов", подумала она. "Тридцать процентов не выявляются. Ты везунчик, Джеймс".
Но, вероятно, на бОльшую удачу ее семье рассчитывать не приходилось. Пришла пора им самим позаботиться о своем везении.
Глава 6
– Сенатор Меншиков! – воскликнул Ли. – Как хорошо, что вы присоединились ко мне!
В саду шум вечеринки стихал, хотя человек двадцать по-прежнему играли в крокет на лужайке, на которой уже задрожали огоньки светлячков. Ли сделал небольшой глоток и наклонился, чтобы поцеловать Элис в щеку.
– Элис, ты не хочешь посмотреть, как дела у остальных?
Жена освободилась из его объятий и неуверенно встала на ноги. Она пила немного больше, чем следует, и это начинало беспокоить его.
Меншиков молча ждал, пока она не ушла.
– Классное у вас тут местечко, – сказал он, усаживаясь в одно из широких кресел-качалок.
Ли бокалом с бурбоном указал на дом и на парк.
– Это не мой фамильный дом, – заметил он. – Я рос в квартире в многоэтажке, которая стояла вот у того холма на окраине Натчеза. note 16 Мы с приятелями частенько пробирались сюда, чтобы полюбоваться – просто чтобы провести в саду пару минут, пока садовники не вытолкают нас. – Он улыбнулся этим воспоминаниям. – Особняк был большим, и наши мечты становились большими благодаря ему. Уцелел в войну, построен еще в 2064. Крепкий домишко.
– И рабов нет, как я вижу.
– Сенатор, не стоит вести себя скверно. Я же не провоцирую вас разговорами о проблемах с правами человека в вашем собственном прошлом – я уверен, что Российский Консорциум кичится некоторыми достижениями в этой области. И вы, и я – мы оба извлекли из прошлого хорошее, а остальное оставили гнить. Мы ведь не романтики, верно?
Меншиков язвительно усмехнулся.
– Полагаю, вы пригласили меня – и остальных своих гостей, – чтобы поговорить о настоящем?
Ли покачал головой.
– О будущем. Буду честен – мне хотелось бы знать, почему вы блокируете мои предложения по военным вопросам.
– Я не верю, что телепаты могут выполнять хоть какие-то легитимные обязанности в армии.
Пришла очередь Ли продемонстрировать волчий оскал.
– Вы имеете в виду вооруженные силы Содружества, верно? Потому что у вас телепаты ведь служат в армии.
Меншиков наклонился в своем кресле, когда оно качнулось назад, его глаза слегка расширились, но в основном он сумел сохранить невозмутимость.
– Я категорически отрицаю подобные домыслы. Надеюсь, вы пригласили меня к себе не для того, чтобы оскорблять.
– Совсем наоборот. Я пытаюсь посплетничать с вами. Не хотите еще выпить? Водка. Вы человек традиций – и не сможете отказаться от выпивки.
– Похоже, что не смогу.
Ли сделал знак служанке, которая уже держала наполненные рюмки.
– За понимание, – объявил тост Кроуфорд, и они выпили.
Девушка принесла еще две рюмки.
– Сенатор, – хихикнул Меншиков, – я искренне надеюсь, что вы не собираетесь напоить меня до бесчувственности. В процессе естественного отбора русские выработали в себе повышенную способность к поглощению спиртного.
– Сенатор, – ответил Ли, – Коль уж речь зашла об этом, то сейчас вы беседуете с продуктом четырехсотлетнего привыкания к алкоголю. В моем роду были сплошь пьяницы сразу из тринадцати различных стран. Прозит.
Они снова выпили, Меншиков прищурил глаза.
– Разве вы не удовлетворены? Вы засунули людей из MRA в бизнес, в судебную систему – а теперь вы хотите, чтобы телепаты попали и в Космофлот?
– Они нужны нам, чтобы поддерживать стабильность, и вы это знаете. Каждая из наций-штатов в Содружестве содержит своих телепатов, несмотря на все резолюции "против". Я это знаю, и вы это знаете, так что давайте не будем играть в игры – не здесь, не сейчас, когда рядом нет журналистов, а есть просто вы и я. Вот так. Но на этом пути мы далеко не продвинемся. Если мы не хотим вернуться обратно в кошмар двадцатого века, если Космофлоту суждено играть роль стража мира и правопорядка в Солнечной системе – то Космофлоту нужны телепаты.