Знаете, что в этом самое печальное? Мэг была одним из моих лучших друзей. А еще благодаря Зевсову извращенному чувству юмора она стала той полубогиней, которой я служил. До тех пор пока я оставался смертным, Мэг могла приказать мне сделать что угодно, даже убить самого себя… Нет. Лучше даже не думать о таком.
Я поерзал на металлическом сиденье. После долгих недель в путешествии я устал и натер мозоли этим седлом. Мне хотелось найти какое-нибудь спокойное место и отдохнуть. Но этот город не подходил для отдыха. Что-то в его облике внушало мне тревогу, как и Фестусу.
Увы, я был уверен, что мы находимся в нужном месте. Какой бы ни была опасность, если есть хоть одна возможность увидеть Мэг Маккаффри и вырвать ее из лап злодея отчима, я должен был попытаться.
– Мы на месте, – сказал я. – И пока купол не рухнул, предлагаю спуститься вниз.
– Я уже об этом сказала, – проворчала Калипсо на древнем минойском языке.
– Что ж, мои извинения, волшебница! – ответил я на том же языке. – Возможно, если бы тебе являлись полезные видения, я бы прислушивался к тебе почаще!
Калипсо выругалась в мой адрес, напомнив мне о том, как богат был минойский язык, пока его не предали забвению.
– Эй, вы двое, – окликнул нас Лео. – Никаких древних языков. Только испанский или английский. Или механический.
Фестус, соглашаясь, заскрипел.
– Все хорошо, дружище, – успокоил его Лео. – Я уверен, они не хотели нас обидеть. А теперь давай спустимся на землю, м-м?
Красные глаза Фестуса засветились, а металлические зубы завертелись будто сверла. Я представил, как он думает: «Иллинойс звучит сейчас очень заманчиво».
Но дракон взмахнул крыльями и спрыгнул с купола. Мы помчались вниз и приземлились перед Капитолием. Посадка оказалась жесткой: по тротуару пошла трещина, а мои глазные яблоки затряслись, словно заполненные водой воздушные шарики.
Фестус помотал головой из стороны в сторону, пуская из ноздрей спиральные струйки пара.
Поблизости я не заметил никаких непосредственных угроз. По Уэст-Вашингтон-стрит неторопливо ехали машины. Мимо прогуливались пешеходы: женщина средних лет в платье с цветами, коренастый полицейский с кофе в стаканчике с надписью «Café Patachou», подтянутый мужчина в синем костюме из легкой ткани в полоску.
Приблизившись к нам, мужчина в синем приветливо помахал рукой:
– Доброе утро!
– Привет, чувак, – отозвался Лео.
Калипсо наклонила голову:
– И с чего такое дружелюбие? Разве он не видит, что мы сидим на спине у металлического дракона в полсотни тонн весом?
Лео улыбнулся:
– Это все Туман, детка, он застилает смертным глаза. Монстры им кажутся бродячими собаками, мечи – зонтиками, а я – даже красивее, чем есть на самом деле.
Калипсо ткнула Лео большими пальцами в район почек.
– Ай! – вскрикнул он.
– Я знаю, что такое Туман, Леонидас…
– Эй, я же просил никогда меня так не называть!
– …но, должно быть, Туман здесь очень силен, раз он может сделать незаметным такое огромное чудовище, как Фестус, да еще с такого близкого расстояния. Аполлон, тебе не кажется это несколько странным?
Я пригляделся к прохожим.
Мне и правда встречались места, где Туман был особенно густым. Небо над полем брани в Трое так заполонили боги, что нельзя было развернуть колесницу, чтобы не врезаться в очередное божество, однако ни троянцы, ни греки не заметили и намека на наше присутствие. Во время аварии на АЭС Три-Майл-Айленд в 1979 году смертные так и не поняли, что часть ядерного реактора расплавилась, потому что Арес и Гефест устроили грандиозное сражение на цепных пилах. (Насколько я помню, Гефест нелестно отозвался об Аресовых расклешенных джинсах.)
Но здесь дело было явно не в густом Тумане. Что-то в местных жителях меня настораживало. Лица у них были очень уж благодушными. Глядя на их глупые улыбки, я вспомнил о древних афинянах накануне дионисий, когда все пребывали в отличном настроении, предвкушая грядущие пьяные дебоши и распутства.
– Лучше бы нам перебраться в менее людное место, – предложил я. – Может быть…
Фестус споткнулся и затрясся, словно мокрый пес. Внутри у него раздался такой звук, будто там слетела велосипедная цепь.
– Нет, только не это! – воскликнул Лео. – Все слезайте!
Мы с Калипсо тут же спрыгнули на землю.
Лео встал перед мордой Фестуса, вытянув руки словно заправский драконий ковбой.