Она сделала еще один шаг – и через секунду я уже держал ее руки в своих.
– Ну вот, а теперь иди обратно тем же путем, что пришел сюда.
Мне хватило пары шагов, чтобы оказаться в том месте, где я стоял до этого, – то есть перед стеной тумана. Бекки вышла следом за мной и тут же бросилась мне на шею. Я обнял ее, и туман немедленно стал рассеиваться.
– Прости, – прошептала она. – Прости меня.
– Ты насчет чего? – спросил я.
– Я же все перепутала и отправила вас с Барри не туда, куда надо. Я еще недостаточно хорошо научилась…
– Да уж ладно тебе, – успокоил я ее. – Главное, все получилось. Теперь мы оба здесь, у Кендаллов. Самое худшее позади.
– А ты.., ты менял облик? – спросила Бекки.
– Ну да.
– Наверное, плохо было?
Впервые за все время я задумался над этим вопросом.
– Скорее это было.., ну, что ли, несколько неожиданно, – ответил я. – Нет, я бы не сказал, что это было совсем уж плохо. Знаешь, мне бы все равно пришлось рано или поздно пройти через это. И потом, дядя Джордж говорит, что научит меня управлять превращением. Думаю, мне стоит пожить здесь в свой студенческий год и обучиться всем тонкостям.
– Я так боялась, что с тобой что-нибудь случится! Я покачал головой:
– Да нет же, со мной ничего такого не случилось. Только вот ни одному из нас не удалось найти папу.
– Я знаю. Он в черной зоне, – сказала Бекки. – Тот тип, с которым он дрался, хотел действительно проникнуть в нашу зону, но Тому удалось его подстрелить – слегка подстрелить, – после чего сам он сразу переместился. Затем «черный» сломал нашу установку и…
– Продолжай, продолжай! – не вытерпел я. – Только откуда ты все это знаешь?
– Уборщики, – ответила она. – Они появились вскоре после того, как вы отбыли.
– Но ведь они уже… – начал я и в ту же секунду понял, что она хочет сказать.
– Тот человек, видимо, и был «черным» агентом, – продолжала она. – Это его кровь ты тогда учуял. Вероятно, у него есть сообщники в городе, которые в курсе всех наших дел, – они-то и научили его, что надо сказать, чтобы скрыться незамеченным. У них было продумано все до мелочей.
– Почему ты так решила? И почему ты так уверена, что те, другие, – настоящие?
– А я их узнала. Я как раз смотрела в окно, и тут они подъехали на своей обычной машине. Вспомни – мы же не видели, какая была машина у первых уборщиков, да и голос того, что разговаривал с нами через дверь, я тоже никогда не слышала. Кстати, тем, вторым, я тоже поведала твою легенду о некой реконструкции. А еще я вспомнила, что ты тогда говорил про кровь. Поэтому, когда они уехали, я включила везде свет и обошла помещение. Так вот, на заднем крыльце я обнаружила несколько засохших пятен крови – и на стоянке тоже.
– А почему ты думаешь, что он переместился к нам через транскомп – и напал на папу?
– Не знаю, – сказала Бекки. – Но могу поклясться, что это связано с войной в черной зоне. Обстановка там сейчас накалилась, и «черные» пытаются создать беспорядки в других зонах, чтобы «белые» не могли помогать партизанам.
Все время, пока мы говорили, я держал Бекки в объятиях, но тут я резко отстранил ее и посмотрел ей в глаза. Я ведь не говорил ей об этом – даже когда нес всякую околесицу, подавая голос из тумана. Я говорил о чем угодно – о том, что мне никто не доверяет, что все все от меня скрывают, – но ни словом не обмолвился о партизанах. Так, значит, она тоже знала! Знала и молчала!
Я стиснул зубы с такой силой, что они скрипнули.
– Джим, да что с тобой?
– Все, все до одного знали – кроме меня! – выкрикнул я. – Даже ты! Что же это получается? Значит, тебе он рассказывает, а мне – нет?
– Ничего мне Том не рассказывал! – в тон мне проорала Бекки. – Я сама обо всем узнала! Сперва он даже не знал, что я знаю!
– Что значит – сперва? – спросил я. Она осеклась и посмотрела на меня немного испуганно.
– Просто потом я призналась ему, что знаю. Вот то и значит.
– Ну и что же он? Что он тебе сказал? – спросил я.
– Сказал, чтобы никому не рассказывала.
– И все?
– Угу.
– Ладно, ладно, – проворчал я. – Не умеешь врать – не берись.
– Ну, может быть, он не совсем так выразился, – опустила глаза Бекки, – но по смыслу было то же самое.
– Бекки, – сурово произнес я. – Скажи мне точно, что именно он тебе сказал. Она отстранилась от меня.
– Послушай, я не хочу больше говорить об этом, – пробормотала сестренка. – И вообще, я упомянула про эту войну только потому, что ты проболтался о ней, когда разговаривал сам с собой в тумане. А теперь хватит об этом. Ладно?
– Нет, не ладно, – не унимался я. – Я хочу знать. Мне надоело чувствовать себя изгоем в своей семье. Какое он имеет право мне не доверять?
– Ну хорошо, я дословно передам тебе, что сказал Том. Да, он действительно не говорил мне: «Держи язык за зубами». Он просто сказал: «Не рассказывай Джиму».
Бекки отвернулась.
– Правда он так сказал?
– Правда.
– Но почему?! Если он доверяет мне, почему не хочет, чтобы я тоже обо всем этом знал?
– Этого я тебе не могу сказать.
– Почему?
– Он взял с меня слово.
Я вздохнул, после чего изо всех сил шлепнул ладонью по стволу дерева. И вдруг все мои прежние домыслы как-то сами собой выстроились в стройную картину.
– Послушай, а это как-то связано с тем, что там происходит сейчас?
– Да, – ответила Бекки.
– В таком случае, – сказал я, – все клятвы отступают на второй план. Он в опасности – и ему нужна помощь. Когда он брал с тебя обещание, он же не рассчитывал, что дело так обернется. А теперь ситуация изменилась. Я должен знать все, иначе я не смогу ему помочь…
Бекки глубоко задумалась. Лицо ее поочередно отразило несколько стадий сомнения, и только после этого она заговорила снова.
– Знаешь, почему он не хотел тебе ничего говорить? – спросила она. – Потому что на самом деле Агата жива.
Агата… Так зовут мою мать.
Глава 9
Так… Спокойно, Джим, спокойно.
Теперь я разрешаю себе думать о матери – еще недавно не разрешал. Мы с ней были очень привязаны друг к другу, поэтому думать о ней в прошедшем времени… Словом, это для меня невыносимая мука. Они с дядей Джорджем – брат и сестра, хотя и совершенно не похожи. Дядя Джордж маленького роста, плотный и русоволосый, мама же была высокой, стройной брюнеткой. Кроме того, дядя Джордж – оборотень, а мама – нет. Дядя Джордж – молчаливый и скрытный, а мама всегда была улыбчивой и открытой. У них в семье любили шутить, что мама забрала всю общительность, отпущенную на троих отпрысков – дядю Джорджа, Дэлу и ее саму. И при этом она вовсе не была какой-то пустышкой или неженкой. У себя в зоне мама занималась наукой и математикой, а также, как и все в их семье, очень любила природу и свежий воздух. Все отпуска она проводила в походах – лазая по скалам или плавая на каноэ. Еще она отлично стреляла из лука и была дважды чемпионкой среди женщин по стрельбе из пистолета… Должен признаться, что поначалу я страшно ревновал, когда она взяла к нам жить Бекки и между ними завязалась какая-то непонятная мне дружба.
Однажды, около года назад, мама отправилась в другую зону. Такие визиты для нас не редкость – мы всегда поддерживаем отношения между семьями. Но на этот раз ее отсутствие затянулось дольше обычного. Ее не было уже несколько месяцев. А отец все твердил:
«Ничего страшного. Не волнуйтесь». Но я, конечно же, волновался – можно подумать, я не видел, как он сам переживает. И один раз, когда я снова спросил его про маму, он ответил:
– Произошел несчастный случай. Она больше не вернется.
Сколько я ни пытался выпытать у него подробности, он только отмахивался: «Я не хочу об этом говорить», или «Мне нечего больше сказать», или «Не будем об этом»… Да, если уж отец замкнется, то дяде Джорджу с его молчаливостью до него далеко!
Словом, что именно случилось с моей матерью, я так и не узнал – пришлось просто поверить в то, что ее больше нет. А кому, скажите, понадобилось бы меня обманывать?
Я посмотрел на Бекки – мою соперницу и одновременно соратницу, готовую делить со мной все радости и потери, – и меня захлестнуло целое море противоречивых мыслей и чувств.
– Не понимаю, – произнес я наконец. – Неужели вам было мало просто ничего не говорить мне? Решили еще и нарочно ввести меня в заблуждение… Почему, почему ты знала, а я нет?!