Но жажда возмездия всё-таки помогала не утопнуть в жалости к себе.
«Ничего. Ещё нарисую вашей кровью на стенах!» – сатанея от ненависти, думал Жорж.
Они должны отомстить за себя. Обязаны!
За Монти, лишённого голоса, и его маму, что померла с горя. За поруганную честь Сандры и её ноги, которые больше никогда не смогут танцевать.
«Нет! Смогут!»
Смогут. Лишь бы всё получилось как надо. И они отомстят за всё. Всем.
За его глаза. За выставку. За Грету и её семью.
Всем-всем-всем…
Милиция, приходившая в больницу, скептически отнеслась к их показаниям. По крайней мере, голоса ментов звучали именно так: скептически, с холодком. Они не пришли второй раз. Словно то, что случилось с Жоржем и его друзьями, было чем-то обыденным. Не заслуживающим особого внимания.
Как выяснилось позже, в прессе их дело замял отец Сандры. Тот самый, что прислал её старшего брата и его губами сказал жестокое: «Мы тебя не ждём. Ты умерла. Понятно? Не смей возвращаться!»
Умерла.
В тот день Сандра вновь рыдала так, словно у неё разбилось сердце. Жорж не мог это слушать – вылетел в коридор, не позвав медсестру.
И, конечно же, спотыкнулся.
Точно последний дохляк, он рухнул на линолеум, пахнущий хлоркой. Взвыл, заново потревожив свои синяки.
И лишь потом, внезапно, услышал:
– Я помогу!
…Её звали Таисия. Тайка, если по-простому. Десять лет, звонкий голосок, две косички… Воображаемые, конечно. Ведь он никак не мог их видеть.
Дочка одной из медсестёр, она вбила себе в голову шальную идею помогать болезным. Всем-всем-всем, а ущербным – в особенности. Так и прилипла к ним. Из жалости, наверно…
Да. Теперь они были жалкими. Самыми жалкими.
Если бы не та старуха, что пришла на кладбище и увидела истерзанное трио, они могли бы вообще помереть. Никогда ещё смерть не стояла к ним так близко.
Истязателей не поймали. Честно говоря, Жорж сильно сомневался, что их искали вообще. А может, искали чуток, да ничего не вышло. Наверняка паскуда Игорь отмазался, обеспечив себе какое-нибудь алиби, Филькины дружки были всё равно, что ветер в поле; Рита – ещё та скользкая тварь…
Нет. На правосудие надежды было мало. Всё, что им оставалось, – это мстить самим.
И они отомстят.
***
Дни шли за днями, полнолуние приближалось. Гостя то в палате Сандры, то у Монти, Жорж аккуратно заводил разговор о демоне. Конечно, Монти не мог ничего ему ответить. Лишь брал за руку и крепко-крепко сжимал, изредка мыча. Сандра же, первое время встречавшая его молчанием, мало-помалу ожила. Глухо говорила: «Да. Они за всё ответят…»
Да только что делать с заданием? Какую принести жертву?
Жорж ломал над этим голову день и ночь. Не раз и не два слышал во сне то голос Греты, то демона. Демона, что опять мариновался в земле вместе с любимыми артефактами.
До чего же хотелось вернуться туда! Казалось, пенсне звало его обратно: найти, выкопать, надеть… И зрение, преступно украденное у него, чудом вернётся обратно. А уж тогда – только держись.
Тайка всё бегала к ним, принося новости. Что творится в городе, как там и что. Праздники ведь на носу!
Глупая девчонка. Она пыжилась изо всех сил, пытаясь отвлечь их от боли, вытащить из глубокой ямы гадких, давящих мыслей… Глупая. Но добрая.
Тайка не относилась к ним, как к прокажённым. Сами медсёстры боялись подойти к ним лишний раз, точно страшась некого проклятья. А Тайка… Да что с неё? Глупышка-пионерка, дитя несмышлёное. Даже подружку свою, Ульку, позабыла. Как-то вечером Жорж слышал, как она ссорится с ней из-за них. Смешно так. Словно две пичуги ругаются…
Полнолуние приближалось, злость росла. Боль не уходила, несмотря на все лекарства.
Ведя рукой по стене коридора, Жорж брёл уже привычным путём туда-обратно. К Монти, к Сандре, к себе. Все мысли были о мести, демоне и пенсне. Жертве…
И Грете.
– Милый, – услышал Жорж, входя в свою палату.
«Пришла!»
На их счастье, сегодня выписали двоих. Новичков ещё не было, можно всласть наболтаться.
– Грета, любимая… – прошептал Жорж, легонько ощупывая её лицо.
– Время уходит, – сказала Грета. – Послезавтра полнолуние.
Жорж поник.
– Я не знаю, что делать, – признался он, помолчав.