Там Сандра и увидела его. Того самого.
Там и познакомилась.
***
Его звали Эван. Ваня, если по-обычному. И Сандра узнала его с первого мимолётного взгляда. Как не узнать такую улыбку?
Жорж всё говорил и говорил, зудел комаром над ухом, но она уже не слушала. Просто взяла и перебила друга, внезапно обретя храбрость:
– А кто это? Вон, тот чувак в синих брюках?..
Жорж заткнулся – всего на секунду. Посмотрел на парня, на Сандру… Усмехнулся понимающе.
– Это? Ванька наш. То есть Эван. Эван-не-Дурак. Хочешь, познакомлю?
– Я сама, – сказала Сандра.
Не веря, что произнесла эти слова. Не веря, что уже идёт вперёд, идёт туда. Где он, Эван, который подсел к незнакомой чувихе. Улыбается, конфетами угощает.
А в светлых волосах – вот чудо! – застряло птичье пёрышко.
– Потанцуем?
Вот услышал, поднял голову. Увидел её.
Наконец-то.
И вот она, вот улыбка! Та самая! Для неё!..
– Конечно, красавица.
Эван встал и, приобняв Сандру за талию, потянул к центру зала. Закружил, завертел в танце, как на карусели.
Сердце билось в груди. Неистово, бешено… Пленённая малиновка. Эван не отводил взгляда, Эван ни на секунду не отпускал. И Сандра летала по паркету, отдавая танцу всю себя, тонула в бирюзовых глазах и опять выныривала. Смеялась, купаясь во всеобщих любви и внимании. Будто все они – большая, дружная семья, где никто не осудит тебя за то, что ты другой. Ведь здесь все другие: уникальные, весёлые, добрые и смешные. И Эван… Ах, Эван…
Так началась их дружба – тайная, как и вторая жизнь Сандры. И она…
– Саша? Саша!
Перед носом щёлкнули пальцы, и Сандра охнула, уронив кусочек хлеба.
– Из… извини, папа. Задумалась.
Брови отца сошлись в одну.
– Что за расхлябанность, Саша? Я её спрашиваю, а она…
– Да ничего страшного, – вступился Игорь. – Отвлёкся человек, с кем не бывает? Тут всё такое вкусное – м-м-м! Верно, пташка?
– Д… да, – выдавила Сандра.
Потому что ладонь Игоря, скользнув под столом, вдруг сдавила её голое колено. Погладила. Полезла выше.
Сандра дёрнулась.
Захотелось заорать. Или вскочить. Запустить в ненавистного вилкой!
…Не успела.
Угол рта жениха дрогнул в усмешке, и рука исчезла.
– Итак… О чём мы там говорили? Ах, да…
Игорь продолжил разговор как ни в чём не бывало.
Сандра отпила ледяного компота. Зубы клацнули по краю стакана, а внутри до сих пор всё дрожало.
«Ведь он ещё никогда… Никогда!..»
Никогда Игорь не позволял себе вольностей, даже в щёчку не целовал. Всё чин чинарём, скромно-благородно.
«Благородно… Ха».
Сандра попыталась представить, что бы сказал Жорж – её старший, острый на язык приятель. Тот, что редко снимал с лица улыбку, весельчак-зажигалочка.
Несомненно, Жорж назвал бы Игорёшу лизоблюдом, дураком. И, наверняка, извращенцем.
А ещё – обманщиком. Ведь Сандра помнила ту, другую девушку.
«А что, если… если они с ней уже…»
Сандра покраснела.
– Сашенька, ты чего? – заметив это, забеспокоилась мама.
– Душно мне, – прошептала Сандра. – Нехорошо.
Взгляд Игоря, искоса.
– Я… – Сандра сглотнула и неловко поднялась. – Извините… Пойду, прилягу.
– Я провожу! – захлопотала мама.
Вскоре Сандра уже лежала в своей комнате. Мокрый платок приятно холодил её лоб, из форточки тянуло прохладой. Хорошо было, спокойно. Никаких тебе неприятных разговоров, никаких ужасных гостей. Самое время помечтать, повспоминать. Как она с Эваном гуляла…
И Сандра стала вспоминать.
***
…Эван был весел и лёгок, точно весенний ветер. Шутил по-доброму, без ехидства, как Жорж, и в жизни старался видеть только хорошее.
Если грустишь – доставал из кармана шоколадку. Вручал жестом фокусника – вуаля! Или просто – брал за руку крепко-крепко и отводил Сандру в кафе-мороженое. Там они объедались десертами: муссами, желе… мороженым, конечно… Говорили обо всём на свете. А потом – неслись танцевать.