Раз. Два. Три.
Три капли упали на шкатулку, и гладь её зашипела, как от кислоты. Жорж протянул пальцы, чтобы коснуться первым.
Шкатулка открылась без единого звука.
Там, на самом дне, без мякиша бархатной подушки, лежало кольцо «Мёртвая голова». То самое, о котором говорила Грета.
– Что дальше? – шепнула Сандра.
– Я… – сглотнув, произнёс Жорж. Кончик его ногтя тронул кольцо, и тут…
Неведомая сила ударила в грудь, отбрасывая их всех, разом. В уши ворвался хор голосов: русские, немецкие, неизвестные – они сплелись в единый крик, шум безумной битвы, обратились хохотом, полным торжества…
И стихли.
Наступила невероятная тишина. Казалось, барабанные перепонки лопнули, не выдержав нагрузки. Жорж, осоловело глядя вокруг себя, увидел Сандру и Монти, что, дрожа, принимали сидячее положение.
Целые. Невредимые.
– Ура, товарищи… – еле ворочая языком, сказал Жорж.
Слух был, а пальцы, тронув уши, не обнаружили крови.
– Ура… – повторил Жорж, борясь с атакующей истерикой.
А затем услышал это:
«Так-так-так… Кто тут у нас? Плясунья?»
Волосы Сандры взметнулись, точно кто-то невидимый поднял и отпустил её седую прядь.
«Менестрель?..»
Чуть поодаль дёрнулся Монти.
«И…»
Лицо Жоржа обдул ветер. Что-то острое прошлось по подбородку.
«И Художник», – хихикнув, закончил голос.
Жорж сглотнул.
В паре метров от него, прямо над кольцом, висела тощая тень с глазами из серебра.
И хохотала, радуясь свободе.
Глава 19. Крест. Загадочный вор
– Ты свободна!
Болиголов разорвал цепи, откинул мучители-кандалы. Звякнув, они мёртвыми змеями рухнули в пыль, а девчонка – обритая, с жёсткой кровавой корочкой на губах – поднялась на ноги, потирая запястья.
«Кинется на шею? Поцелу…»
Девчонка не сделала ни того, ни другого: сверкнув глазищами, просто врезала ему точнёхонько в подбородок.
– За что?! – завопил Болиголов, отскакивая.
– Почему так долго? – прорычала Виолетта, наступая по новой. – Где тебя носило, рыжий гад?!
Болиголов перехватил её кулак. Извернувшись, пленил в объятьях. Девчонка придушенно пискнула – и задышала подозрительно часто.
– Я скучал, Виолетта… – прошептал Болиголов, медленно приближая к ней лицо.
Веки закрылись, губы царапнула кровяная корочка. И Виолетта…
– Эй, милок! Уснул там, да? – раздался над ухом старческий голос.
«Чёрт!»
Крест вздрогнул и поспешно прикрыл рисунок ладонью. Впрочем, тётя Уля и не собиралась подглядывать: держа швабру наперевес, она протопала в другой угол класса и взялась за работу.
– Что придумали… Шоу какое-то… – качая головой, бормотала тётя Уля. – Днюют и ночуют здесь. То Карловна допоздна сидит, то дети… Ведь опасно!
Крест бросил взгляд в окно. И правда засиделся. Вон, уж пятьдесят оттенков фиолетового на небе.
– Тёть Уль, я щас уйду, не беспокойтесь, – пообещал Крест, убирая скетчи в папку.
– Правильно, правильно, – одобрительно закивала уборщица. – Иди домой, милок, пока не темно. Пока транспорт есть, и люди на улицах! Пока не случилось чего…
Её вдруг передёрнуло. Видно, вспомнила новости о пропавших. Крест тоже вспомнил и помрачнел. Несколько дней назад, когда Ириска позвала всех на первую сходку, он участвовал в поисках вместе с Туманом. Он сам предложил, а Крест согласился. Это был ценный опыт. Но найти кого-либо в тот раз так и не удалось…
Один из скетчей выпал из папки, и мысль разом перескочила на другое. Крест быстро поднял листок – тот самый, где Болиголов прижимал Виолетту к стене. Губы сминают губы, майка чуть задрана, обнажая тёмный лифчик…
Креста по новой бросило в жар.
«Докатился. А дальше-то что? Хентай рисовать будем?»
– Нетушки, – сглотнув, запретил себе Крест и скорей убрал всё в рюкзак. – Тёть Уль, до свиданья!
– Будь здоров, милок!
Всё ещё пунцовый, Крест выскочил из дверей. Но затем замедлил шаг и стал идти размеренно, заставляя себя успокоиться. Мысли предательски вились вокруг Летты, что с того памятного дня повадилась ходить в его сны. Скоро, очень скоро он добавил в свой комикс нового персонажа, девушку, – и понесла нелёгкая.
Крест облизал сухие губы.
«Летта, Летта, Виолетта… Чудо-девочка с приветом…»
Как назло, встретить её вновь не удавалось. В соцсетях её не было, а точного домашнего адреса Крест не знал. Не знала его и Чиби – как не знала она и точного номера школы, где та училась. В приютах же, где они были вместе с Леттой, сказать ему что-либо конкретное отказались.