– Пап, ты всё не так…
– Хочешь картинки малевать? Да, паскудник?.. – ещё тише спросил отец, багровея.
– Я… – промямлил Крест, обтекая холодным потом. Руки его затряслись.
– Что тут у вас? – чёртиком из коробки выпрыгнула Линда.
– Глянь, – сквозь зубы бросил Краснобородов, не отрывая глаз от сына.
Линда посмотрела в переданный ей блокнот и ахнула:
– Боже, киндер! Да ты комиксист? Боже, как круто!
– Ты полистай, полистай… Посмотри, как он меня рисует.
– Тебя? О.
Линда наконец заметила. Как заметила и то, что грядёт буря.
Крест не понял, как она оказалась между ними, прямо на линии огня. Защебетала, прикрывая его своим телом:
– Кир, не кипятись! Это вовсе не про тебя, это…
– Ты лицо видела?! – прошипел отец, покраснев перезрелым томатом. – Вылитый я!
– А, ну ты, да, но это ж уважение…
– Уважение?!
Отец попытался обогнуть Линду, но та вцепилась в него мёртвой хваткой.
– Конечно, уважение! Да, киндер?
– Д-да, – подтвердил Крест.
– Ну вот. И нечего тебе злиться. Это уважение – и всё. Очень обаятельный вышел злодей! Ты в курсе, что злодеи людям больше нравятся? Джокер там, Ганнибал Лектер… Краснобород этот… Остынь, Кир! Пойдём отсюда, шампусика выпьем… Добро?
Отец будто не слышал её слов. Лицо его потемнело, из красного став каким-то фиолетовым, оттенка сырой печени.
– Мой сын, – сдавленно начал он, не отрывая горящего взгляда от Креста, – мой сын малюет картинки, как какой-то педик!..
– О Господи! – закатила глаза Линда. – Среди художников полно натуралов, что за предрассудки, Кир?
– Он хочет… хочет…
– Стать художником? Ну и пускай! У него ж талант, это здорово!
– Я… я не позволю…
– Кирилл, ну что за детский сад? Я тоже рисовать умею, ты не в курсе? Это ж какой навык полезный! В бизнесе пригодится. Уверяю! Я ж сама логотипы для фирмы рисовала – экономия! И дизайном рекламы балуюсь… А всё рисунки, художественная школа. Всё, Кир, не кипятись. Держи блокнот, киндер. Ты молодчина.
Крест взял блокнот и, сглотнув, посмотрел на отца. Во взгляде его явственно читалось: «Ещё поговорим с тобой. Позже». Вот закончится праздник – и…
Креста затрясло, будто пьяницу при виде бутылки. Взяв отца под руку, Линда повела его в другой конец сада, к столам с яствами, но он обернулся на ходу, бросив на сына полный презрения взгляд.
Крест не выдержал. Развернулся на ватных ногах и, как зомби из дешёвого ужастика, пошёл в дом. Челюсти прыгали, блокнот мок в потной руке.
Зайдя на первый этаж, Крест свернул в первое попавшееся ему помещение. Закрыл за собой дверь и невидяще огляделся, моргнул. К зрению медленно возвращалась чёткость.
«Библиотека».
Крест обвёл взглядом стеллажи, полные дорогущих коллекционных книг. Посмотрел на застеклённые витрины, что хранили самые ценные экземпляры. Уставился на противоположную стену и, не выдержав, поморщился.
Там, вдалеке, красовались отцовские охотничьи трофеи: головы всевозможных антилоп и хищников, скелетики, чучела на подставках… и самый главный, памятный экспонат. Любимая зверюшка – почивший бультерьер.
Ох и мерзкая была тварь…
Крест до сих пор не мог смотреть на её чучело без ненависти. В бытность свою живым, бультерьер этот носил кличку «Шарк» и скалил акульи зубы на всех, кроме хозяина. Никому другому не подчинялся. А однажды чуть не загрыз соседскую девочку. Там даже суд был, но отец, разумеется, выиграл. Сама, мол, виновата, дразнила.
«Дразнила. А то как же…» – подумал Крест и медленно, подволакивая ноги, добрался до кресла у камина.
Если на свете был собачий ад, Шарк, без сомнений, сейчас находился именно там. И поделом ему.
Сев, Крест с горечью пролистал помятый и размокший блокнот.
– Дурачина ты, Крестик, – вздохнув, тихо сказал он. – Зачем рисовал? Зачем нарывался?..
– Что, не в ладах с папашей? – спросили над ухом, и блокнот шмякнулся вниз.
У кресла, облокотясь о высокую бархатную спинку, стоял безглазый парень.
Крест вскочил.
– Вы!..
– Ага, – кивнул парень и, отойдя, задумчиво потыкал пальцем в искусственный глаз Шарка. – Ух, какой собакен…
Крест попятился к двери.
– Стоять.
Жуткий знакомый уже стоял к нему лицом. Крест на мгновение замер – и сорвался с места.
Коснуться ручки он не успел. Нечто, похожее на чёрную ящерицу, прыгнуло на дверь и зашипело ему в лицо, вывернув шею под невероятным углом. Вскрикнув, Крест отпрянул и завертелся на месте. Как встать, чтоб не спиной к этому? И к этой твари – тоже?!
– Не ссы. Ты ж вроде не ссыкло. А, мальчик-зайчик? Звать-то как?
Молчание.
Вздох.
– Мне что, клещами из тебя имя вытаскивать? – спросил безглазый, лениво поднимая тощую руку. Мгновение – и пальцы его задёргались в разные стороны, словно актинии в море. Слиплись, изменились… и стали походить на клещи. Настоящие.