– Мне приказали всё забыть. Всё-всё, что знала и видела… Но как такое забудешь? Хоть и давненько это было… шестьдесят пять лет назад… Целая жизнь… Её звали Тайкой. Старше меня на три года, вся такая деловая… Мамка её в больнице работала. В неё и привезли тех…
Пальцы тёти Ули на мгновение замерли. А потом вновь стали терзать печенье.
– Мы дружили с Тайкой. Куда она – туда и я. Часто по больнице с ней бегали, помогать пытались… Обе хотели стать медиками. Но потом Тайка отдаляться стала, секретничать. Других друзей завела.
По лицу тёти Ули прошла судорога.
– Не знаю точно, что с ними случилось, и кто их так… но они мне не нравились. Жутью от них веяло… Парень тот, с повязкой на глазах. Девчонка седая, вся переломанная… И второй парень, помладше. Которому язык отрезали.
Услышав это, Чиби сжалась. Туман, сидевший рядом, почувствовал, ободряюще накрыл её ладонь своей.
– Тайка отдалялась. С каждым днём всё больше и больше. А потом… потом я подслушала, как она говорит со старшим. Что выведет их из больницы и отведёт, куда надо…
Тётя Уля всхлипнула.
– Не знаю, почему я не сказала взрослым. Дура была, маленькая. Чуяла ведь, что что-то там нехорошее! Решила сама Тайку спасать. Сама к больнице побежала, стала следить… И выследила. Так с ними и дошла. До кладбища дошла. А там…
У тёти Ули застучали зубы. С величайшим трудом она взяла себя в руки и продолжила рассказ:
– Они заставили её выкопать какую-то коробку. Там была дудочка, туфли на каблуке и очки – смешные такие, красные… А после они и напали.
– Напали?.. – прошептал Крест.
Тётя Уля подняла на него слезящиеся глаза.
– Да, милок. Тряпку ей к носу, она обмякла… И стали вязать. Дальше я уж не смотрела – бежала как угорелая, прямиком в милицию. Мне там не поверили сперва, но я так рыдала, так упрашивала, что сжалились они, велели показать… Мы помчались. Как сердце из груди не выскочило – не знаю…
По щекам тёти Ули заструились слёзы.
– А там уже всё было готово. Тайка трепыхалась на земле. Связанная, как поросёнок на убой… И над ней сверкали ножи.
– Они убили её?! – ахнула Чиби, борясь с новыми слезами.
Но в глазах тёти Ули вдруг сверкнуло мрачное торжество.
– Нет. Это их убили.
Чиби замерла. Туман и Крест, сидевшие по бокам от неё, напряглись, как сжатые пружины.
– Менты сработали чётко. Смекнули тотчас, что к чему. Да, хорошие были ребята… Сразу стрельнули, поняли, что иначе не успеют. Тайку успели ранить, но не убить. И тогда…
Тётя Уля запнулась, и в глазах её мелькнул неприкрытый ужас.
– Тогда и началось, – чуть слышно продолжила она. – Ветер поднялся – страшенный! Завыло вокруг, как ураган!.. Мы еле успели Тайку оттащить! Из земли тут же будто фонтан взметнулся! Точно нефть из источника!
– А после? – шёпотом спросил бледный Крест.
– А после исчезло всё, – устало сказала тётя Уля. Плечи её поникли. – Ни тел, ни воронки в земле… ничего. Только Тайка осталась. Х-хо… х-хохочущая…
Тётя Уля жалко сморщилась и заплакала. У Чиби дрогнули губы.
– Успокойтесь, всё хорошо… – встав рядом со старушкой, Чиби попробовала утешить её, но сразу поняла, насколько лживы эти слова.
– Какое там хорошо, милая? – шмыгнув носом, отстранилась Уля. – Тайка с ума сошла. Всю жизнь почти в психушке, на Горской… А эта чертовщина? Чёрт этот, что из Ада явился? Он же мёртвый, мёртвый! Все трое должны быть мертвы!
– Должны, но не обязаны, – сказал чей-то унылый голос.
Крест и Туман синхронно вскочили на ноги. Чиби, охнув, обернулась – и вскрикнула.
У дверей стояли трое. Все они.
«Привет, куколка», – губы Менестреля дёрнулись, посылая ей воздушный поцелуй, а седая девушка брезгливо скривилась.
– Крест, – Художник кивнул ему, как давнему знакомому. – Туман. Верно же, да? И…
Лицо с бездонными лунками глазниц повернулось к Чиби.
– Как там тебя?
«Куколка», – на щеке Менестреля дрогнули хищные губы.
Чиби не ответила. Чиби не могла заставить себя пошевелиться.
Но тут зашевелилась Уля.
– Сволочи… – выдавила она, дрожа всем телом. – Скоты! Черти! Убирайтесь, откуда пришли!..
– Нетушки, тётенька. У нас тут дело, – сказал Художник с неприятной улыбкой, но Уля уже не слушала: оскалив зубы, она с невероятной прытью бросилась к углу, где стояла икона. Чиби видела это, как в замедленной съёмке. Вот старушка, потеряв тапок, огибает стол, вот протягивает руку…
И ноги её с хрустом дёргаются назад, повинуясь флейте Менестреля.
Тётя Уля упала, крепко приложившись лбом об пол. Из-под лица потекло красное.