Алиас Тамино обладал невероятно бешеной аурой властности, подавляющей окружающих. Рядом с ним всегда хотелось передергивать плечами, скидывая чужое давление. Наверное, именно такими и должны быть баснословно богатые личности. Ши Тамино — один из самых богатых шиянарцев на Новомане, да и вообще среди манаукцев. Владелец шахт манны мог обеспечить не только своих детей до самой их старости, но и внуков.
Хотя ему в этом году исполнится пятьдесят пять, выглядел он намного моложе. Тамино прекрасно разбирался в живописи и был моим меценатом, организовавшим выставку в своем закрытом клубе «Алый бархат». Странное место, я уже час здесь, а не могла отделаться от мысли, что местные гости странным образом реагировали на мои картины, не так, как я запланировала.
— У вас скоро день рождения, ши Тамино, хочу сделать вам подарок в знак признательности, — отозвалась я, указывая на картину.
Все равно она осталась неоцененной, а жаль. Может, не мое. И моим зрителям нужен именно вид крови, иначе чего они там все столпились у тех трех картин, а не здесь. Надо признаться себе, что мой пробник сменить стиль провалился, старик оказался прав. Мой агент, мастер Леон, был уже подслеповат, но упрямо видел выгоду в любой мазне. Он мне честно сказал, что ничего из моего желания привнести новое в свое творчество не выгорит. Люди уже прикормлены, и им надо давать то, что они ждут. А для новых идей нужен новый псевдоним, тогда и позориться не стыдно. Не стыдно, как оказалось. Зато заставило задуматься.
— Вы хмуритесь, — заметил Тамино, который умел долго молчать, что мне в нем очень нравилось. Мы уже год плотно с ним работали, так как я хотела стать самостоятельной, не зависеть от мастера Леона, от советов матери, которая во мне внезапно рассмотрела то ли конкурентку, то ли ученицу, не понимала я взрослых. Да и не хотела понимать.
Я опять оглянулась на посетителей, которые плавно перетекали от одной экспозиции к другой, но эту картину обходили стороной.
— Эта картина привлекла только вас.
Шиянарец блеснул алыми глазами и опять мимолетно улыбнулся в своей пугающей других, но не меня, манере.
— Не только. Такой интерес обычно не афишируется. Скажу больше: вы мне картину уже не можете подарить, она куплена. Так что вам стоит нарисовать новую.
Вот тут я опешила и развернулась лицом к Тамино.
— Как продана? Выставка только открылась, и пятнадцати минут не прошло.
— Я же сказал, шия Дорош, — снисходительно улыбнулся альбинос, чуть приподнимая многозначительно брови, — у вас очень тонкий вкус, и вы имеете уникальную чувствительность. Красиво рисуете боль и страх. Очень сладко. На такие работы я вам очень быстро найду покупателей. Но с одним небольшим условием.
— Каким? — заинтересованно переспросила, слабо веря, что кто-то будет драться за такие вот работы.
— Без крови, если только жертва прикусит от наслаждения губу.
— Наслаждения? — практически шепотом выдохнула и даже попыталась отшатнуться.
Шиянарец меня поймал за плечи и, резко развернув, склонился, чтобы прошептать у самого уха, шевеля волосы, будоража кровь и пугая действительностью, которую не заметила, хотя сама и рисовала картину:
— Она улыбается.
Я сглотнула, выпучив глаза. Как я не заметила это? Ведь правда! У девушки с картины уголки губ чуть-чуть приподняты. Лишь тень улыбки, но ее заметно, если приглядеться.
— У вас талант, шия Дорош, я восхищен и пленен вами. И хочу с вами долго и плодотворно сотрудничать. Поэтому хочу попросить вас почитать книги Виолы Эйлонской для вдохновения. Поверьте, я ее фанат, и вы им станете. Вам ведь уже есть восемнадцать, а значит, уже пора открыть для себя очень глубокий, чувственный мир. И помните, ничего не бойтесь. Вы дочь своего отца.
— Что вы имеете в виду? — не поняла я намека на папу.
Алиас улыбнулся уже шире и выпрямился, складывая руки на груди, многозначительно помолчал.
— Все выходцы с Шиянара имеют особенные предпочтения.
Я нахмурилась. Меня беспокоила какая-то неправильность нашего разговора. Опять же намек на то, что я совершеннолетняя по манаукским законам. Словно Алиас Тамино, напомнив о возрастном цензе, предлагал поговорить об интиме. Я даже задрожала от такой перспективы. Нет, я не боялась секса и разговоров о нем. Как раз разговоров о нем в моей жизни слишком много стало из-за сестры и подруги. Но я не ожидала, что предложение поступит от шиянарца, годящегося мне в отцы, к тому же хорошего знакомого папы. А кто, вообще, мне сказал, что они друзья? Я ведь ни разу не видела, чтобы они общались, просто знала, что у них общий круг общения, как приближенных к янарату.