Все эти годы Нума ревностно претворял волю зловещего господина в жизнь, как не были ему далеки о господстве над Галактикой. Он, простой, не задающих лишних вопросов, наёмник выполнял свою работу за кредиты. Стоит отметить, что отлично выполнял, в отличие от своих «коллег».
Кровавый визит на мир льда и снегов перевернул всю жизнь Нумы вверх дном. Тот даже не представлял, как дальше жить после той «пирровой» победы» его тёмного повелителя. Гром грянул среди ясного неба, хотя всё началось, как обычно, а начало не предвещало ничего плохого: Экзар Кун велел напасть на одну далекую планету, находящуюся на периферии Галактики, а именно на Рен Вар, а попутно заглянуть в гости к своему старому другу.
Жители Преступной Луны были знакомы с благами цивилизацию. Они, конечно же, были в курсе последних новостей Республики, чтобы не пропустить что—то важное. Нума слышал о том, что совершил Улик, и если чему удивлялся это тому, что его хозяин так долго ждал. На его месте забрак бы подослал к Улику матёрого убийцу, например, первоклассного отравителя с редким ядом или юных сестёр—твилечек, утончённых, как в искусстве соблазнения, так и в убийства.
Но нет, одержимость Уликом превратилась для Хозяина Нумы в навязчивую идею. День за днем Кун придумывал наказания, некоторые из которых казались чрезмерно жестокими для наемника. Впрочем, чего это он страдает? Право Хозяина: миловать или казнить.
Они напали в кульминационный момент. Сильвар, эта бешеная катарка, пережившая всё на свете, включая смерть любимого и прочие ужасы войны, обвиняла Улика во всех мыслимых и немыслимых злодеяниях поверженных повелителей Тьмы, даже не желая разбираться. Сильвар не интересовало многие вещи: степень ответственности раскаявшегося и сильно желающего искупить былые грехи рыцаря; где начинается грань вины Экзара Куна; кто на самом деле повинен в смерти Крейдо; что теперь ей делать, кроме как не убивать беззащитного противника?
Сильвар не оказала большой помощи Ордену в годы Ситхской войны, но после неё она числилась, как одна из главных героев того конфликта. Сильвар тренировалась, осваивала новые приёмы с одной лишь целью: отомстить за смерть Крейдо. Месть, ярость и ненависть горели в ней ярче пламени джедайского сострадания.
Нума час просидел ниже травы и тише воды, как ассасин, притаившись в надёжном укрытии со снайперской винтовкой последней модели, готовый застрелить всех, на кого Хозяин укажет. Он всегда разил врага меж глаз — никаких предупредительных выстрелов. К тому времени, как Номи Санрайдер прервала яростную схватку между своим бывшим парнем и женщиной, которая спасла жизнь дочери победительницы тёмного повелителя, остальные головорезы окружили их, используя продвинутую технологию невидимки. Они хотели застать джедаев врасплох, но Номи и Сильвар распознали западню и перебили обнаруженных врагов, но это был первый эшелон. Второй прибыл вместе с самим повелителем Тьмы. Лишь Нума остался безучастен.
Джедаи, обладающие феноменальными способностями, не так уж непобедимы, если знать некоторые тонкости. Это как сарлак. Вроде сильный и могучий, а мандалорца в доспехах не переварит.
Впрочем, Нума оставил это лишнее для него занятие. Дело наёмника — стрелять, а не думать. Вместо этого он стал напряженно вглядываться через оптический прицел то на Улика, то на экзотку с Катара. В этой бой-бабе было нечто притягательное. Нума даже пожалел, что она джедай, а джедаев Экзар на дух не переносил… но, возможно, Хозяин проявит к нему милость? Отдаст её, разрешит позабавиться, ведь у него ещё никогда не было прямоходящей и говорящей гизки, поэтому забрак сейчас напрягал своё воображение, пытался представить себе, как бы она выглядела обнаженной.
Наемники не приближались к джедаям близко, открыв беспорядочную пальбу. Надо отдать им должное: они ловко отбивали выстрелы, и некоторые олухи убили сами себя своими же снарядами.
Нума был готов стрелять. Вряд ли эти дуры учуют его в такой дали. Увы, приказа не следовало, и это сбивало забрака с толку. Он нахмурился. Большие потери в живой силе это не лучший выход.
Все изменилось, когда с появлением Экзара светоклинки оставили своих владелиц. Женщины, пойманные в Силовой захват, замерли на своих местах. Они потрясённо смотрели на Экзара Куна, живого и невредимого! Того самого тёмного повелителя, который, не желая сдаваться джедаям, отделил свой дух от своего тела.
«Отлично, они ничем не смогут помочь этому псу, если он вздумает противиться».
Улик Кел—Дрома не мыслил такого драгоценного понятия, как «честь». Он сам сложил своё оружие и припал к ногам Экзара в знак покорности.
— Я думала, что ты изменился! Я жалею, что не дала Сильвар убить тебя!
— Я вас всех обманывал. Тогда я спасал самого себя, чтобы вы меня не умертвили. Моя душа навеки принадлежит Тьме.
— Чудно, Улик… Я думал, что ты предал меня из—за этой рыжей суки, вскружившей тебе голову! А ты, оказывается, спасал собственную шкуру. Как же это по—ситхски! Верну тебе Силу… с одним условием: о былом паритете забудь и даже не мечтай об этом, словно и не было нашего Братства. Братом я могу назвать равного себе, но не того, кто предаёт при первой же возможности.
— Ты надменен, Кун. Даже больше, чем тогда, когда я едва не одолел тебя!
— Ты? Одолел меня?
— Да, тогда на Циннагаре!
— Не было никакого Циннагара, Кел-Дрома. Выбирай: служение или смерть.
Нума всё отдал бы, чтобы узнать, о чем они говорили, но увидел лишь итог: после проявленной слабости пёс как всегда сменил решение — похоже, что сокрушенный, утративший связь с Тёмной Стороной падший джедай опомнился. Он встал на ноги, более не сдавался и не просил пощады, отчего Кун впал в невообразимую ярость.
Ему повезло. Хозяйка по комлинку позвала забрака. Тот стал спускаться к ним. Он потрясённо выпучил глазища на широкоствольное, трёхметровое копьё, воткнутое в расчищенную от снега, но окровавленную землю. К нему владыка ситхов привязал женщин, которых подверг разрушению Тёмной Стороной Силы изнутри. К тому же… обеим зашил рты, чтобы не призывали Улика к схватке и спасению, да и их крики, предсмертные и отчаянные, вызывали головную боль. Всё это Экзар проделал при полном попустительстве Кел-Дромы…
Последний неподвижно стоял между двумя крепко сбитыми наемниками, скованный цепями, отведя глаза. Экзар Кун схватил его за подбородок и заставил смотреть:
— Гляди, Улик, какое ты ничтожество. Женщины встали на твою защиту и отдали за тебя свои ничтожные жизни.
— Ты, бесчестная тварь, Экзар Кун. Хорошо чувствовать себя победителем при таком превосходстве в силах. — Улик изо всех сил сдерживался, чтобы не плакать. Номи и Вима не заслуживали такой жалкой участи, и если бы не его самоуверенность, они бы не умирали так.
— Лучше на мне вымести свой гнев, разруби на части, — благородство джедая вновь возобладало в джедае, — госпожа, — обратился Улик к спутнице своего соперника. — Вы одна из предводителей. Неужели вам приятно созерцать, как ваши приспешники обходятся с женщинами?
Та презрительно усмехнулась:
— Ты ничтожен, Улик Кел—Дрома… всё это время ты влачил жалкое существование лишь потому, что так пожелал повелитель.
Она обменялась взглядами с Куном, и повелитель ситхов отдал приказ:
— У нас мало времени, Танарис. Ты знаешь, что делать.
Танарис взяла в одну руку вибро—нож, медленно подбираясь к старшей из женщин.
— Прежде чем убить вас обеих, я бы развлеклась с вами… — прошипела она на ухо измученной болью Санрайдер. Та поморщилась. — С нескрываемым удовольствием Танарис вонзила кинжал в живот женщины и в исступлении продолжала колоть её. Наконец, насытив взор этим беспощадным избиением, Экзар скомандовал: