— Достаточно, жена… достаточно.
Танарис подняла кинжал и с нескрываемой радостью слизнула с него кровь.
— На вкус её кровь такая же, как у обычного человека! — громко объявила хищница, вытирая кинжал о подол платья, а затем поинтересовалась, — дорогой, ты никогда не хотел попробовать джедайскую шлюху?
Экзар уже не в первый раз слышал этот вопрос, поэтому проигнорировал его:
— Улик Кел-Дрома! Я много думал о твоём предательстве и всё же решил дать тебе последний шанс. Стань моим учеником и искупи верной службой предательство… в знак своей преданности ко мне добей свою шлюху.
Улик кивнул:
— Как прикажете, Повелитель, — цепи с Кел—Дромы сразу упали на землю.
Наблюдавший за этой сценой Нума засомневался в решении Хозяина. Потрясенный пытками женщины Улик Кел—Дрома не выглядел раскаявшимся. Забрак напрягся в ожидании неприятной развязки, но Улик, как покорная собачонка, шел к женщине.
Танарис с усмешкой передала ему вибро—нож, и тот покорно принял оружие. Нума презрительно сплюнул. Жалкий Улик не вызывал ни уважения, ни презрения, но всё же стоило доверять своему чутью.
Зажав нож в руке, Улик нанес удар в грудную клетку не Номи… а Танарис, стоявшей по левую сторону от него.
Ноги Танарис подкосились, и она рухнула лицом в грязь. Экзар Кун яростно заорал, снедаемый болью и яростью, по земле пошли трещины, но было поздно. Танарис, женщина, родившая ему сына, умерла. Убийца зашатался, кинжал выпал из его рук. Улик, лишённый Силы, не успел ойкнуть, как стоявшие рядом наемники скрутили и связали его.
Кун медленно и неотвратимо приближался, и сама смерть ступала по его шагам.
— Ты так ничего и не понял, идиот. Обещаю тебе: твоя смерть легкой и быстрой не будет, как и твоей подружки. Как и Сильвар. Как и прочих джедаев. Как и галактики.
Две здоровенные детины притащили связанную катарку.
— Говорят, что кошки не любят воду, — расхохотался Кун, — посмотрим, умеешь ли ты плавать, Сильвар.
Наемники прижали катарку к земле и отрубили ей руки и ноги, а потом засунули в мешок и понесли топить в озеро. Улика же похоронили живьём в могиле, в объятиях двух самых любимых им женщин.
========== Глава Шестая ==========
Шёл военный совет, обсуждались планы и стратегии. Давно Экзар Кун, в прошлом предводитель бунтарей—джедаев, ныне главарь преступного сообщества не возвращался к своим мечтаниям о вожделенном всегалактическом господстве, которого он едва не достиг однажды… в прошлый раз его подвел пёс Улик, да горит он в аду! Раскаялся он, видите ли, осознал ошибки молодости, искупить свою вину решил! Искупил. На беду Экзару. Если бы не Танарис, так и остался бы рабом у Надда или у другого куратора. Увы, он не смог спасти жену, зато достойно воспитал единственного сына. Самым что не на есть ситхом. Ростом, комплекцией, цветом волос и глаз тот пошёл в отца. Несмотря, что Малак всегда сражался в первых рядах, он ни разу не получил даже мелкой царапины. Дисциплина в его отряде была беспрекословная — сын темного владыки держал своих солдат в ежовых рукавицах, жестоко карая ослушников и непрерывно демонстрируя власть кретинам, которые не воздерживались от бесконечных указок на ошибки своего юного командира. Прозорливость Малака лишь начинала оттачиваться, поэтому вели себя крайне неумно и осыпавшие этого громилу излишними восхвалениями. Своим раболепием они взращивали безграничное самолюбие в душе наследника Экзара.
Тема разговора была важной. Экзар Кун планировал расширение собственных владений вплоть до самого Ядра, считая, что уже достаточно накопил мощи для продолжения старого “спора”. Кун заключил военный союз с мандалорцами и профинансировал реформы, направленные на усиление их армии и флота. Воины с рождения, они быстро привыкли ко всему новому и теперь готовились к реваншу и вторжению…
— Я окажу твоему храброму народу великую честь, Мандалор Наивысший, позволив вам открыть этот “бал”.
Упомянутый военачальник, грузный, двухметровый и весь закованный в броню таунг поднялся:
— Мы готовы к выступлению против Республики…
Экзар Кун снисходительно произнёс:
— Вам еще рано мериться с ней силами… ваша цель это в ближайшие пять–шесть лет завоевать территории за дальними рубежами Республики; они лежат перед вами. Захватив их, вы создадите отличный плацдарм для нападения на Республику. Заодно воспитаете их население в нужном направлении мысли. Мне нужно, чтобы вы сделали из жителей этого малоспокойного региона армию! Когда начнется война, я хочу знать о ваших успехах… буквально все. Куда вы перебросили корабли и технику; где оставили сильные гарнизоны, где вам оказали сопротивление…
Теперь в разговор вмешался Кассус Фетт, советник и правая рука Мандалора:
– Откуда уверенность, что Республика не втянется в этот конфликт? Если вы ошибаетесь, нужно знать об этом раньше, чем джедаи изгонят нас…
— Я… не ошибаюсь. Никогда! Я подкупил сенаторов, представителей разных систем общим числом более пятидесяти. Они обработают своих коллег, чтобы те приняли правильное решение. А отказ Республики не укрепит союз с ее сателлитами. Разделяй и властвуй над побежденными!
***
Первый поход мандалорцев был успешен. Менее чем за час мандалорцы под началом Кассуса Фетта практически полностью истребили катаров. Кун, еще со школьной скамьи ненавидевший эту расу, ликовал! Сородичи и, возможно, даже родственники Сильвар получили по заслугам. Какую изощренную кару придумал Кун! Да, воистину месть это блюдо, которое следует подавать холодным!
А вот за успех второго похода пришлось побороться! Не везде собирались прятаться и убегать от врагов… Мандалорцы потеряли тысячу собратьев по оружию, из которых некоторые принимали участие в битве за Ондерон. Это была невосполнимая потеря. Сам Фетт был ранен в плечо. После этого сражения он всерьез задумался над усилением маршальской брони. А еще он решил ранжировать мандо’аде по цвету доспехов: так маршалы теперь облачались в кирасы почетного золотого цвета, капитаны красного, а рядовые бойцы – синего. Другие советники и сам Мандалор посчитали это нововведение лишь очередным доказательством тщеславия и фанфаронства Кассуса Фетта, а рангом пониже просто недоумевали. Сам Экзар Кун остался равнодушен к этим реформам Кассуса Фетта, заявив о том, что главное для него — “усиление мандо’аде”.
Экзар ошибался: не все чиновники Республики были продажными сволочами; остались еще неподкупные, не забывшие своего долга перед народом. Сразу разглядев новую угрозу, они забили тревогу и с усердием стали доказывать обоснованность вмешательства в дела, творившиеся за пределами Республики. Их зов не остался в одиночестве. На него ответили. Когда Мандалор, опьяненный легкими победами над двумя мирками, самоуверенно двинул свою армаду к третьему, там его ожидали не смиренные жители, не местные ополченцы, а регулярные части Республики.
После нескольких неуверенных маневров, приведших лишь к упрочению позиций, занимаемых республиканскими войсками, Мандалор, не исчерпав весь запас тактических возможностей, в досаде отступил прочь. Если бы у республиканского войска было энергичное командование, мандалорцы так беспрепятственно не ушли, но Секунд Карстейн довольствовался тем, что не дал врагу увеличить оккупированную территорию. За такое упущение раньше его ждал бы трибунал, но по триумфальному возвращению на Корусант он был награжден крестом Славы и назначен заместителем министра обороны. После первой войны Куна любой малозначительный успех воспринимался гражданами Республики, как крупный.