— Стоп! — Громко хлопнул в ладоши Карл Августович, прерывая меня. — А вот сейчас я против. Что вы так на меня смотрите? Да, я не хочу, чтобы Валерий оглашал подробности своих снов здесь и сейчас.
Вурдалаки переглянулись, Марфа ехидно улыбнулась.
— Итак, господин Шлюндт, похоже, уже смекнул, что к чему, единственное, он до конца не уверен в своей правоте, — обличительно заявила она. — Ставлю сто к одному, что все обстоит именно так. И теперь он желает выиграть время.
— А то мы не догадались, — недовольно пробурчал Арвид. — Только ничего у вас, господин антиквар, не выйдет. Валерий, рассказывай. Большинство за, не так ли? Я так и полагал.
— Желаете по «гамбургскому счету»? — весело, не сказать задорно, осведомился у него Шлюндт, подмигнув мне. — Извольте. Просто я хотел проявить некую деликатность, но если нет — так нет, подчиняюсь большинству. Валера, прошу.
Я не стал особо чиниться и выложил все, что они хотели слышать, в очередной раз отметив, что, конечно, сны пересказывать — дело неблагодарное. Та минимальная связность и логичность, которая имелась в этом порождении подсознания, теряется напрочь. Впрочем, моих слушателей все это, похоже, не слишком беспокоило, да и уточняющие вопросы они задавать не смущались.
— Ну? — Дослушав меня, Шлюндт откинулся на спинку кресла, ехидно улыбнулся, сплел пальцы рук в «замок» и обвел взглядом остальных концессионеров. — У кого-то есть идеи? Или предложения? Может, кто-то желает прямо сейчас порадовать нашего юного друга фразой: «А я знаю, что это и где оно лежит»?
— Мне и так сейчас радостно, — заметил я, берясь за ложку и благодарно кивая официанту, который поставил передо мной вторую порцию окрошки. — Да и с чего печалиться? Еда вкусная, платите за нее вы, на улице лето. Опять же — любимая женщина рядом. А еще верные друзья в вашем лице, которые сейчас решают за меня мои проблемы. Марфа Петровна, может, еще по рюмочке ахнем? Вы как?
Стелла, которая снова пристроилась за моей спиной, издала некий еле слышный горловой звук, как видно, среагировав на фразу «любимая женщина».
— Нехитрые радости юности. — Умильно улыбнулся антиквар. — Понимаю и даже завидую. Ах, куда ушло то время, когда я сам удовольствовался малым, не помышляя о вершинах горних?
— Не уверена, что подобное когда-то вообще имело место быть, — усмехнулась Марфа, чокнувшись со мной мигом запотевшим лафитничком, который я за мгновение до этого наполнил водкой из графина, стоявшего в полоскательнице со льдом. — Полагаю, ты всегда хотел иметь все и сразу, даже тогда, когда еще толком и говорить не умел. Ваше здоровье, господа!
— Да? — Шлюндт почесал переносицу. — Ну, может быть и так. Но все же — кто-то, кроме меня, берется ответить на вопрос, который перед нами в очередной раз поставил Валерий? Или нет?
— Пойду я. — Арвид встал из-за стола, громыхнув креслом. — Все равно уже все ясно.
— Вот! — назидательно произнес Шлюндт. — Тебе дискомфортно, друг мой, а я как раз и хотел этого избежать. В данном конкретном случае разобщенность не является поводом для печали. Прочел, понял, что не знаешь верного ответа, расстроился — но немного же. Незначительно. Не так, как сейчас.
— Благодетель, — сказал, как плюнул, вурдалак и направился к выходу.
— А стейк? — уточнила Стелла. — Его только готовят.
Арвид вернулся обратно, достал из кармана бумажник, положил на стол две купюры по пять тысяч, кивнул присутствующим и молча вышел из кабинета.
— Ну, наверное, и я поеду. Дел еще немало, в мой новый гемологический центр комиссия нагрянула, надо понять, во сколько обойдется положительный акт проверки. — Поднялся со своего места Ростогцев. — Был рад всех повидать. Валерий, жду новых писем.
— Но это не завтра, — промокнув салфеткой рот, ответил ему я. — Сами понимаете, с текущим вопросом сначала надо разобраться.
— Само собой. — Глава семьи вурдалаков, подобно своему собрату, кинул на стол пару банкнот. — Марфа, я рад, что нас в этой жизни связало хоть что-то, кроме давней неприязни. Как минимум тост за здоровье, адресованный вурдалакам.
Верховная ведьма одарила его улыбкой, а после проводила взглядом.
— А ты что же? — уточнил у нее антиквар. — За ними не последуешь?
— И не подумаю. Они тебя знают, конечно, но не так хорошо, как я. Так что посижу, послушаю, что ты тут рассказывать станешь.
— Может, и не стану. — Шлюндт ковырнул ложечкой стоящее перед ним пирожное. — Откуда такая уверенность?